Пятница – game over

Усачева Елена Александровна

– Нельзя же ребят лишать их законного шанса! – развел руками литератор.

– Понятно. – Историк медленно положил руку на плечо Стриженова. – Мои тоже к контрольной готовятся. Интересно, что они завтра напишут.

– Главное, чтобы все пришли. – Сергей Юрьевич вопросительно посмотрел на Жеку, лицо которого сияло всеми цветами радуги. – Где это ты так ударился?

– Придут, куда они денутся, – заверил коллегу Викентий Михайлович, не давая Стриженову ответить. – Все же хотят поехать в Болгарию.

– Все, – согласился Сергей Юрьевич и улыбнулся.

– Удивительно,

как вам удалось уговорить своих на дополнительные занятия. – Историк упорно не снимал руку с плеча Стриженова, словно боялся, что его подопечный сейчас натворит каких-нибудь страшных дел. – Мои на такое не способны, каждый занимается самостоятельно.

– Ну, это несложно… – протянул Сергей Юрьевич. – Главное – уметь убеждать. Помните, у Достоевского в «Братьях Карамазовых»? Проповеди Ивана Карамазова возымели действие. Человека можно уговорить на что угодно.

Плечо Жеки пронзила острая боль – до того сильно Викентий Михайлович сжал пальцы.

– А почему у вас не все занимаются? – Внешне историк оставался спокойным, хотя в душе его, похоже, бушевал ураган.

– Как не все? – Литератор сделал шаг в сторону кабинета, видимо, намереваясь приоткрыть дверь.

– Пугачева нет, – бросил в спину ему Викентий Михайлович.

– Ах, Илюши! – остановился Сергей Юрьевич. – Так ему-то зачем? Он у нас фаворит, первый номер. Пускай отдохнет сегодня, сил наберется.

– А разве он не подворачивал ногу? – Историк вел какой-то свой разговор, смысл которого Жека пока не понимал.

– Ногу? – вздернул вверх брови литератор. – Ах, ногу! – щелкнул он пальцами. – Так у него все прошло. Ну, вы сами понимаете, эта истерия вокруг поездки… То есть вокруг контрольной. А он мальчик впечатлительный, нервный. Ему нужен покой.

Сергей Юрьевич приоткрыл дверь, заглянул в класс математики, удовлетворенно погладил свой выступающий живот и снова посмотрел на «ашек».

– Здесь же как? Не проследишь – натворят дел, – и литератор почему-то посмотрел на Стриженова, словно он был главным зачинщиком всех «дел» школы.

– Это точно! – закивал головой историк, задвигая за спину уже собиравшегося возразить Жеку. – Возраст у них сейчас такой, тяжелый. Да и в школе что-то неспокойно…

– Ну что вы, – весело хохотнул литератор. – Все ведь от нас, учителей, зависит.

– В этом вы правы, – согласился Викентий Михайлович и сделал шаг назад, заставляя рвущегося в бой Стриженова тоже отступить. – Митя, пойдем, – поманил он к себе Емцова. – До свидания, Сергей Юрьевич. До завтра.

– До завтра! – махнул рукой литератор и с доброй улыбкой посмотрел на замершего в немом ужасе Митьку. – Еще увидимся!

Сергей Юрьевич остался стоять около кабинета математики, а историк, подхватив своих отличников под руки, стремительно пошел к лестнице.

– Кто-нибудь знает, где живет Пугачев? – спросил Викентий Михайлович, когда все трое выбежали на улицу.

– Я знаю, – отозвался Жека. – В моем доме на втором этаже… Викентий Михайлович, а что происходит?

При чем здесь Достоевский? Нас весь день этим Достоевским пугают. Вот и завуч сегодня… Мы с Максом около радиорубки были. А она говорит, что раз мы туда пришли, то и являемся преступниками.

– Идемте. Я сейчас все объясню.

Глава 10

Кто живет на крыше?

– С Достоевским все просто.

Высокий историк длинными ногами вышагивал впереди, семиклассники за ним еле поспевали. К большому удивлению Стриженова, Митька увязался за ними. Давно мог уйти, ведь расследование преступлений – занятие не для слабых духом. Но он топал рядом, решительно поджав губы. Жека уже подумывал сам послать бледного Емцова домой: как бы он по новой в обморок не грохнулся. Но Митька ни на кого не смотрел и терять сознание пока не собирался.

– Значит, завуч упоминала место преступления, куда возвращается злоумышленник? – Викентий Михайлович шел легко и даже улыбался. Семиклассникам было не до улыбок. Они очень старались не отстать. – Это из «Преступления и наказания». Книжку вы будете проходить в девятом классе. Там один человек совершил убийство, а потом через какое-то время снова пришел в дом, где жила убитая им старушка. Считается, что так поступают все преступники. Вроде бы их тянет вернуться туда, где они напакостили. Поэтому завуч и посчитала вас виновниками отравления: вы ведь крутились рядом с радиорубкой. Ну, не посчитала, а намекнула, что это могли быть вы.

Стриженов понимающе кивал.

Да, все было именно так. И главное, настоящий преступник тоже там был! Сидел в закутке уборщицы. Причем спрятаться там мог человек невысокий и худенький: в каморке низкий потолок, и вся она заставлена швабрами и ведрами.

Черт возьми, маленький человек – это же… это же Пугачев! Как же раньше он об этом не догадался!

– С «Братьями Карамазовыми» тоже все ясно, – продолжал свой экскурс в литературу историк. – Там убивают отца трех братьев и всю книгу ищут убийцу. Сначала в преступлении признается старший брат Иван, но потом выясняется, что убил не он, а слуга. Иван своими разговорами подтолкнул его к преступлению. Сергей Юрьевич имел в виду, что главное – найти правильные аргументы, а уговорить можно кого угодно на что угодно. Вам стоит прочитать эти книги, полезнейшее занятие!

– Кого угодно, говорите?

Они уже подходили к Жекиному дому, и еще издали Стриженов заметил около подъезда скучающих Каринку с Костомаровским.

– Он там! – Владик так активно жестикулировал, что чуть не задел Сидорову. – В подъезд вбежал! – Тут он увидел Емцова и чуть не задушил его в объятиях. – Живой! Черт, а я за тебя так переживал. Думал, один ты совсем загнешься. Но теперь без меня ни шагу! Понял?

Митька пытался уклониться от проявления столь бурных чувств, бормотал что-то успокаивающее, но пока Костомаровский не убедился, что с его подопечным все в порядке, объятий он не разжал.