Пятница, тринадцатое
Шрифт:
Более серьезные случаи, когда частный детектив сам нарушает закон и занимается шантажом, промышленным шпионажем и прочими безобразиями, мы вообще не рассматриваем и даже считаем, что само словосочетание «частный детектив» сюда абсолютно не подходит.
…Итак, Михайленко предложил мне произвести самостоятельное расследование.
Разумеется, милиция вполне могла бы справиться с этим сама, не прибегая к моей скромной помощи. Но хитрый следователь прекрасно знал, как велика цена взгляда на ситуацию изнутри, да еще если человек
В том, что именно я была этим человеком, Михайленко не сомневался.
— Мы собрали кой-какую информацию, — говорил он мне, стоя возле наглухо закрытой балконной двери, — мы ее, разумеется, обработаем. Но…
Тут он поднял вверх палец.
— Но временной фактор, дорогая Евгения Максимовна, в данном случае требует куда более спешных действий. Дело в том, что «наверху» обсуждается возможность перепрофилировать «Отраду» в специальный пансионат, в котором могли бы отдыхать от забот насущных работники областной администрации. Вопрос должен быть решен в следующем месяце, понимаете, какая штука…
Ежу понятно, что район, в котором находился пансионат, был крайне заинтересован в подобной передаче своего имущества под крыло области.
Это значительно подымало статус района и обещало приток немалых средств, не говоря уже о личном интересе местных чиновников.
А тут, понимаешь, возникла такая незапланированная неприятность. И не просто ерунда какая-нибудь, а самое настоящее убийство!
Вдруг областное начальство передумает? Покривит носом какая-нибудь шишка и «прикроет перспективу». Останется лишь кусать локти и пить горькую, сожалея об упущенных возможностях.
Так что районные власти были крайне заинтересованы в скорейшем расследовании происшествия. Местному руководству предстояло сгладить неприятный эффект от инцидента быстротой принятых мер — иначе Михайленко не приперся бы сюда и не стал со мной беседовать.
А проявленная оперативность, в свою очередь, должна была убедить вышестоящее начальство в четкости и слаженности работы правоохранительных органов на местах и вселить в души больших людей уверенность в том, что тут умеют справляться с самыми сложными задачами.
И Михайленко понял, что за меня надо хвататься обеими руками.
Мне в этой игре предлагалась особая роль: ни у одной из сторон как бы не предполагалось никаких обязательств… и все же…
— Просто вы сумеете узнать больше, — внушал мне Михайленко. — Пока мы будем поднимать дела, наводить справки, вы успеете тут все разнюхать и составить свое мнение о том, что же здесь произошло.
— Разнюхать… — скривилась я. — Я что вам, сеттер какой-нибудь?
— А потом мы сопоставим факты с нашей стороны и анализ ситуации с вашей, — Михайленко не обращал внимания на мои ворчливые реплики. — И думаю, что это значительно упростит работу.
— Хорошо, — решилась я. — Но вы тоже должны будете оказать мне услугу.
— Да, пожалуйста, — кивнул
Этот человек привык торговаться. Работа следователя предполагает наличие такого ценного качества, и Михайленко обладал им в полной мере.
Я захотела того, что мне и так полагалось. Не по закону, но по здравому смыслу.
Если уж я занимаюсь таким бизнесом, как охрана и расследования, то хочу иметь в своем распоряжении несколько большую свободу, нежели человек, обладающий обыкновенной лицензией на такой род деятельности. Короче, я захотела «крышу».
— Ситуации возникают самые разные, вы должны хорошо это понимать, — объясняла я.
— Да, мне в принципе известно о затруднениях, с которыми сталкиваются люди вашей… э-э… специализации, — подтвердил Михайленко.
— Лицензия у меня есть, само собой, налоги я плачу, — заверила я собеседника. — Но я хочу иметь возможность нормально и продуктивно работать, а не находиться в такой ситуации, когда из-за несовершенства законов я не могу помочь людям, — а помощь эта подчас заключается в спасении их жизни. Пока я буду думать, не уклоняюсь ли я от буквы закона, все может решиться самым неприятным для моего клиента образом. Вот мне бы и хотелось немного расширить поле моих действий, получить больше свободы. В разумных, как вы сами прекрасно понимаете, пределах.
— Продолжайте, продолжайте, — кивал Михайленко, — я вас внимательно слушаю.
— Работать в такой обстановке, когда шаг вправо, шаг влево считается преступным превышением полномочий, я не могу, — заявила я непререкаемым тоном. — Разве нельзя пойти мне навстречу? Ведь, прошу это особо заметить, за все время моей деятельности на меня не было никаких нареканий. Я чиста перед органами, как ангел!
— Насчет этого я тоже в курсе, — снова и снова кивал Михайленко, едва двигая при этом головой.
— Более того, — продолжала я, — с моей стороны имел место ряд весьма ценных услуг. Помните, наверное, дело Рифмача? Или дело Штайнера?
— Да, разумеется, — подтвердил Михайленко. — Знаете что, я думаю, этот вопрос можно решить. Скажем, в случае успеха нашего с вами совместного предприятия можно было бы выйти прямо наверх с бумагой, где органами обосновывалось бы предоставление вам, Евгения Максимовна, некоторых расширенных полномочий.
— Этого мало, — заявила я. — Нужна еще «горячая линия».
— То есть?
— Понимаете, мне приходится бывать в разных местах, где случаются различные события. Иногда мои объяснения с милицией занимают чересчур много времени, — пояснила я. — Так вот, мне нужен телефон, позвонив по которому я могла бы урегулировать подобного рода проблемы за считанные минуты. На другом конце провода должны очень хорошо знать — кто я и что из себя представляю. Вы можете предоставить мне такую возможность?
— Безусловно, — заверил меня Михайленко. — Я думаю, мы сработаемся.