Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
Янис-Эль выставленная там еда тоже чрезвычайно манила — пахла она ну очень зазывно.
— Эйсон, ты голоден? — спросила она, перебивая начавшего что-то говорить Магнуса, и протянула мужу руку ладонью вверх. — Я очень.
— И куда в тебя все это помещается? — улыбаясь, поинтересовался тот и сжал пальцы Янис-Эль в своих. — Ты же и так постоянно что-то грызешь, как крольчиха, Янис-Эль.
— Создаю стратегические запасы, — пояснила та и потащила Эйсона к столу в обход застывшего и, кажется, шокированного гостя. — У меня психологическая
— От магического истощения, — поправил Эйсон, явно забавляясь.
— Мне виднее, от чего я умерла, — возразила Янис-Эль и, добравшись до стола, жадно осмотрела блюда. — Вкуснота какая!
— Ваша воспитанница, дорогой сосед… — начал недовольно насупившийся гость.
— Теперь уже бывшая, — торопливо поправил его фьорнанг Дитер-Сур и выставил перед собой ладони, словно заранее отрекаясь от всех возможных упреков.
— Да, я слышал и об этом. И тем более удивлен, что вы после того, как юная фьорнэ стала супругой тхлен, позволяете подобное в своем фьоре…
— Садись, я за тобой поухаживаю, любовь моя, — делая вид, что просто не слышит произнесенного у нее за спиной, проворковала Янис-Эль и отодвинула Эйсону стул.
— После тебя, Янис-Эль, — возразил Эйсон, улыбаясь ей одними глазами, и усадил жену на то место, которое та приготовила для него самого. — Тебе как всегда — много и всего?
— Кроме мяса.
— Эт-то… — вновь начал Магнус.
— Меня зовут пресветлый дор Несланд, — с достоинством произнес Эйсон на уверенном эльфийском и коротко склонил голову в сторону Магнуса, здороваясь. — Я — тот самый тхлен, за которого вышла замуж бывшая воспитанница фьорнанга Дитера-Сура, — Эйсон положил руку Янис-Эль на плечо и усмехнулся.
Магнус немного помолчал, а после все же решил быть вежливым.
— Позвольте представиться в свою очередь — я владетель фьора Эркин фьорн Магнус-Мос. Сосед фьорнанга Моберга, добрый друг фьорниса Рууз-Рога.
Дитер-Сур кашлянул в кулак с некоторым намеком, но он гостем воспринят не был.
— Такая утрата. Благороднейший, приятнейший во всех отношениях эльф был. Я глубоко убежден: все то, о чем теперь рассказывают в его отношении — это какая-то ошибка.
Эйсон, который уже знал, что именно фьорнис Рууз-Рог и был тем негодяем, который когда-то надругался над его матерью, дернулся вперед, ближе к Магнусу. Но Янис-Эль не пустила.
— Да, — подтвердила она в звенящей тишине. — Наверняка. Но я могу рассказать вам чистую правду. Он был дрянью и сдох, как дряни и положено. Говорю вам это со всей ответственностью, потому как я его и прикончила. Эйсон, садись. Я уверена, ты тоже голоден. Смотри, какой роскошный пирог.
Фьорн Магнус-Мос набычился, уставившись на Янис-Эль так, словно вместо нее с ним заговорил стул или супница на столе, а после перевел взгляд на Эйсона.
— При всем моем уважении, пресветлый дор, — начал фьорн Магнус-Мос, все больше наливаясь гневом, — ваша жена дурно воспитана, и вы должны доходчиво
Янис-Эль уже приготовилась вступить в словесную перепалку с этим мерзким типом, защищая уже даже не себя, а Эйсона, который наверняка не сможет… И не успела. Пальцы супруга предупреждающе сжались у нее на плече.
— Должен? — с прекрасно прорисованным ироничным высокомерием переспросил Эйсон, и Янис-Эль тут же прикрыла рот, наглядно увидев, что разница между быдловатым эльфом явно из числа нуворишей и представителем древней человеческой фамилии все-таки есть. Более того, она огромна и демонстрирует наглядно, что есть существа, которым даже почти что бесконечная жизнь не может дать благородство и ум.
Причем для этого оказалось достаточно одного слова, интонации, вскинутой брови и легкой презрительной усмешки, затаившейся в уголках рта пресветлого дора Несланда. «Получи, фашист, гранату от советского бойца!» — подумала Янис-Эль про себя и усмехнулась, следя за выражением лица гостя. Тот раздувал щеки, супил брови, дергал ушами, но… молчал. Янис-Эль показала ему под столом победительный фак и вернулась к еде. Все было действительно изумительно вкусно. Как-то не пафосно, а по-домашнему, сытно и точно так, как Янис-Эль любила. Даже посолено идеально.
— Вы даже по человеческим меркам еще слишком молоды, пресветлый дор, — наконец-то переварив «гранату», выдал фьорн Магнус, вернулся к своему стулу, утвердил на нем свой тощий зад и закончил. — И я с вершин своего опыта и прожитых лет считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что люди и эльфы, которые чтят традиции, просто обязаны держать своих жен или элклифов в строгости и воспитывать в почтении к своим мужьями или хозяевам. И если не действуют слова, то со старых времен никто еще не придумал способа лучше, чем порка.
Темная фигура за спиной фьора Магнуса-Мос заметно дрогнула, сжимаясь еще сильнее, и Янис-Эль взглянула на парня с состраданием. Взглянула… и замерла, изумленно приоткрыв рот.
— Кирл-Сон? Ты?
И курсант Кирл-Сон, тот, который изводил Янис-Эль своими приставаниями в Академии, всячески демонстрируя свое превосходство над эльфийкой, которой предстояло выйти замуж за тхлен, вдруг сорвался с места и, неуклюже прихрамывая, побежал прочь из зала.
— Ты куда, дрянь такая? — завопил Магнус, возмущенно выпучивая глаза, и Янис-Эль вновь скрутило от ненависти.
Бросив вилку и нож, она помчалась следом за Кирл-Соном, уже на выходе из столовой услышав за спиной топот, проклятие, звук падения какого-то тела и подчеркнуто вежливый голос Эйсона:
— Прошу прощения, фьорн. Я так неловок.
Главного врага своей студенческой жизни Янис-Эль обнаружила на подвижном, неустойчивом конце продуваемой всеми ветрами самой верхней ветви жилых уровней фьора Моберг. И только благодаря своему радару.
— Оставь меня в покое, — мрачно потребовал Кирл-Сон, увидев нарисовавшуюся перед ним Янис-Эль, и шмыгнул носом.