Пятнистый

Воронков Николай

В этом я уже успел убедиться, когда мимо меня проезжали редкие путники и подводы. Дорога была не очень оживленной, и больше походила на "магистраль", от которой шли своротки к редким деревням. Две-три подводы, которые встречались мне за день, были самые что ни на есть "крестьянские". Обычно один-два человека, в телеге насколько мешков с барахлом. Хоть мужики, хоть бабы смотрят настороженно, без всякой жалости. Может кто и подаст милостыню (если очень попросить), но на телегу, к своему барахлу, никто не пустит.

В этот день на дороге телега повстречалась уже после полудня, когда я сидел на

обочине, пытаясь собраться с силами. Двое мужиков, сидевших в телеге, только покосились на меня, и проехали мимо, не сказав ни слова. На мгновение даже стало обидно - могли ведь заподозрить в чем-то плохом, отвести в деревню, посадить под замок, устроить допрос. Может даже и накормили бы. А так - полная свобода... подыхать где хочешь и как хочешь...

Ближе к вечеру я всё-таки догнал эту телегу, но встреча была совсем не радостной.

Шел я как в тумане, и саму телегу заметил, лишь когда до неё оставалось метров тридцать. Сначала было удивился, почему она стоит. Потом сообразил, что вокруг неё почему-то много народа, и лишь заметив валяющиеся тела и лужу крови, понял, что влип. Мужики, что стояли вокруг, ну никак не походили на "приличных" - одеты просто, как и большинство местных, но лица, взгляды... Что-то неуловимое, что всегда выдает человека, получающего удовольствие от чужой боли и крови. Озлобленность, готовая обрушиться на любого, кто подвернётся под руку. Похоже, местный грабители. С крестьянами они уже "разобрались" и теперь потрошили мешки, а вот мое появление здесь было совсем не ко времени. Лишние свидетели никому не нужны, и то, что я был всего лишь больным и убогим прохожим, роли не играло. Бежать, броситься в лес? Я даже шел с трудом. Только и оставалось, что ещё больше сгорбиться, еще медленнее передвигать ноги, и, ни на кого не глядя, постараться пройти мимо.

При моем появлении бандиты замолчали и внимательно оценивали каждое мое движение. Я уже почти прошел, но тут один из грабителей наигранно удивился:

– Эй, убогий, ты куда это так разбежался? Тут, понимаешь, народ стоит, а ты ни "здрасьте", ни "до свидания"?

Стараясь не поднимать головы, я оперся на палку и повернулся в его сторону.

– Простите, люди добрые, калечный я. Сил уже нет, вижу всё как в тумане. Не будет ли у вас немного хлебушка больному на пропитание?

На мгновение мне показалось, что бандиты засомневались, что со мной делать, но один достаточно громко произнес:

– Зачем на тебя хлеб тратить, если ты всё равно сейчас сдохнешь? Но милостыню я тебе подам - можешь поблагодарить своих богов, даровавших тебе быструю смерть.

Остальные заулыбались, что за них решили эту маленькую проблему, а я... а я только сильнее ссутулился от навалившейся дикой усталости. Вот и всё. Всё бессмысленно. Сейчас я даже ударить не смогу просто потому, что у меня на это нет сил. И умереть мне придётся неизвестно где, неизвестно в каком времени. И даже злости нет, потому что винить некого... Не я первый, и далеко не последний, кто нашел свою смерть в глухом лесу.

Я был почти спокоен, но когда ко мне двинулся один из бандитов, показушно медленно доставая саблю, мне почему-то стало обидно. И мужик не очень уж здоровый, и сабля у него дерьмовая, и держал он её неумело, и...

– Жаль, суки, что

не встретились мы раньше! Я бы всю вашу банду вырезал за мгновение, и даже не вспотел!
– неожиданно вырвалось у меня.

Мужик даже остановился от удивления, но не взъярился, не бросился на меня, чтобы порубить на кусочки, а даже как будто обрадовался.

– Эт чо же такое творится на белом свете, братушки?! Всякая шваль начала как благородные разговаривать? Или нам и в самом деле блахородный в руки попался? С чего бы такое щастье подвалило? Уж сколько я от них натерпелся! Не, голову срубить - это для такого слишком легкая смерть, мы для тебя, родимый, что-нибудь поинтереснее придумаем. Ты какую смерть выберешь - на костре, в болоте с переломанными костями, али ещё о чём давно мечтал? Или, может, как вы с нами поступаете - кнутом до костей мясо ободрать?

По его знаку двое схватили меня за руки, ещё один небрежным движением разодрал рубаху на спине. Расправляя кнут, отступил на несколько шагов, но бить почему-то не стал.

– Слышь, Давлат, - услышал я за спиной - а может не стоит его кнутом? У него и так там живого места нет. Вишь, вся кожа как после ожога. Он или ничего не почувствует или помрет после нескольких ударов. Никакого интереса.

Главный подошел и стал рассматривать мою спину. Через некоторое время сплюнул.

– Спина как спина - для кнута в самый раз. Там ещё какая-то полудохлая ящерица нарисована, вот по ней и бей, пусть вместе с хозяином попрыгают!

Бандиты захохотали, раздался свист кнута, но первый удар я почти не почувствовал - я был оглушен смыслом услышанной фразы. На моей спине мог быть только один рисунок - Золотой Дракон! Пусть сейчас мы не в лучшей форме, больные, измученные, ослабевшие, но мы - не дохлые! Боль ударов, оскорбленная гордость, ярость унижения помогли мне собрать остатки сил и выпрямиться. Тело вдруг само вспомнило ощущения тела дракона, его движения, которые я в свое время сумел ощутить в королевской темнице. Мои руки стали только видимой частью огромных лап. Я всего лишь повел плечами, но державшие меня бандиты отлетели в стороны. На меня бросились со всех сторон, кто-то даже замахнулся ножом, но теперь это не имело никакого значения. Какое же это наслаждение - ощущать огромное сильное тело, снова стать воином! Резкий поворот, небрежный удар рукой, и люди отлетают, обливаясь кровь. Невидимый хвост и невидимые шипы просто давят, рвут людей на части.

Я всего лишь несколько раз повернулся, несколько раз ударил, но этого оказалось более чем достаточно. Никто из бандитов убежать не успел - они просто не поняли что происходит, и теперь вокруг меня валялись с десяток переломанных, изуродованных тел.

Возбуждение быстро спадало, и я тяжело опустился на землю. Вот и повоевали. Невыносимо тянуло лечь, но я из непонятной гордости ткнул руками перед собой, чтобы не упасть, и увидел на земле отпечатки двух огромных когтистых лап. А в середине этих отпечатков - свои собственные худые ладони. А я, оказывается, могу быть весьма крут, по-мальчишески удивился я. И ткнулся носом в эти самые красивые отпечатки.