Пятое правило дворянина
Шрифт:
— Будет сделано, Георгий Васильевич.
— Завтра можешь взять выходной. Всем участникам передашь благодарность от моего имени и список подашь на награды и памятные подарки.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
— Ну и на завтра ресторан какой-нибудь под нас закажи — будем кутить. Только, чтобы народу не слишком много. Человек тридцать, не больше. Разнесете все к чертям...
— Есть заказать ресторан, — повеселел Никита. — Могу идти?
— Давай, топай.
Демидов бодрым шагом покинул кабинет, а граф взял телефон,
— Что за зверь? — спросил у меня Верховцев, глядя на лежавшего возле камина ящера.
— Крокодил карамба! — важно ответил ему Тосик, развалившийся на ящерице.
— Шушик зовут, — сказал я. — Гость из иного мира.
— Странный он какой-то... Ярко-оранжевый весь, — хмыкнул Леонид Александрович.
— Он разный бывает. Цвета умеет менять, зараза.
— Вы без настроения, Владимир Михайлович?
— Нормально, — отмахнулся я. — С Василисой общался перед вашим приходом, так что сами понимаете. Вы то чего так поздно пожаловали?
— Новости у меня хорошие, ваше сиятельство, по телефону всего не скажешь, а захотелось поделиться как можно скорее.
— Если вы про Нижний отчитываться, так можно было утра подождать, — я наклонился и погладил Шушика, по телу пробежала приятная волна. — К тому же я вам разрешил отоспаться. Кстати, мне звонил сегодня этот Фома. Говорил, что его бес какой-то попутал и просил счет, куда можно извинения перечислить. Я обещал подумать... Может и в самом деле не убивать его?
— Как скажете, ваше сиятельство, — ответил Верховцев. — Но вообще-то я не про поездку в Нижний рассказывать к вам приехал.
— Тогда интересно, давайте выкладывайте с чем пожаловали.
— Я только что от Бестужева...
— Вот как? Только не говорите, что завтра меня в камеру переведут. Если так, то я позабочусь, чтобы империя вздрогнула!
— Да нет, ваше сиятельство, думаю сегодня был последний день вашего... скажем так... временного ограничения в передвижениях.
— Наконец-то! Я уже думал они там дрыхнут целыми днями, а не работают! Что Бестужев интересного рассказал, кто там главный вдохновитель?
— Герцог Теряев, — ответил Леонид Александрович. — Заплатил Бирюкову и Игнатьеву, а они уж там расстарались.
— Вот герцог, сука, — покачал я головой. — За сыночка решил отомстить? Лучше бы он ему ремня в детстве чаще давал, а теперь чего уж... Ну хер с ним. Что Салтыковы? Неужели никак в этом деле не отметились?
— Никак, Владимир Михайлович. Во всяком случае, пока ничего. Посмотрим. Может быть Игнатьев что-то новенькое расскажет, но по словам тайного советника и Теряева, вроде бы они и в самом деле не участвовали.
— Странно.
— Ну почему же? Может быть так и есть, — пожал плечами Верховцев. — Сами рассудите. Одно дело в вас стрелять и межродовые разборки устраивать, а совсем другое — в подобных
— То есть в моем случае не пахнет?
— Ваше сиятельство... Роды часто воюю друг с другом, вы уж не обижайтесь. Поэтому как решит поступить Император одному ему известно, — Леонид Александрович посмотрел на тлеющие огни в камине. — Может случиться так, что дело ссылкой ограничится. Сами понимаете, времена сейчас непростые, а род Салтыковых крепко на ногах стоял...
В этот момент в моей груди начал зарождаться приступ гнева. Да плевать я хотел на связи Салтыковых и мощь их рода. Вот это меня вообще мало интересует! Сдохнут оба! Никого в живых не оставлю!
— С учетом того, что вопрос со мной будет закрыт, вскоре над Салтыковыми может состояться суд? Я правильно понимаю, Леонид Александрович?
— Думаю да. Процесс над ними и без того уже слишком затянулся.
— Что же, в таком случае я хочу, чтобы никто из них до суда не дожил... Мне они живые ни к чему.
Верховцев молча смотрел на камин. По выражению его лица трудно было понять, о чем он думает в этот момент.
— Вы что-то хотите сказать или мне показалось? — спросил я у него.
— Думаю, как это сделать, — ответил он, затем посмотрел на меня и усмехнулся. — Ваше сиятельство, вы умеет сложные задачки придумывать.
— Вот видите, как хорошо, — улыбнулся я в ответ. — Я придумываю сложные задачки, а вы их успешно решаете. Каждый занимается своим делом...
— А что насчет Екатерины? — спросил он.
— Катю не трогать... Пусть живет спокойно...
— Понятно, — кивнул Леонид Александрович.
— И вот еще что... Фоме этому, перед тем как он извиняться начнет и деньги нам слать, взорвите все к чертовой матери... Пусть знает свое место...
Глава 18
Верховцев оказался прав, в восемь часов утра меня разбудила охрана и сообщила, что ко мне с визитом пожаловал Бестужев собственной персоной.
Вот что за мода у этих господ из тайной канцелярии являться, когда им вздумается? Нет, после вчерашнего разговора с Леонидом Александровичем, я догадывался зачем приехал Георгий Васильевич и был совершенно не против его увидеть, но можно же предупредить хотя бы за полчаса?
Пришлось спешно приводить себя в порядок и отдавать распоряжения насчет завтрака взволнованной Бьянке. Увидев важного гостя, которого сопровождало сразу две машины с мигалками, она решила, что это по мою душу пожаловали и залилась слезами.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоить бедную женщину и отодрать ее от себя — уж больно крепкими у нее оказались объятия. Когда, наконец, до нее дошло, что меня приехали не забирать, а скорее наоборот — она до того обрадовалась, что даже пообещала сделать сонному бамбини Тосику лишний стакан апельсинового сока.