Пятьсот лет спустя
Шрифт:
Так случилось, что император вошел в Портретный зал на две минуты раньше времени, отведенного для встреч с высокородными лордами и принцами Домов, что позволило ему сделать вид, что он ни на йоту не погрешил против протокола, сделав исключение для своих необычных посетителей. Тортаалик считал, что жизнь при дворе должна течь в своем привычном русле; и угроза беспорядков не может нарушить или изменить жесткий порядок и поведение самого императора. Поэтому, когда незадолго до того, как пробил десятый час, в комнату вошел Джурабин и с удивлением посмотрел на уже занятый трон, император наградил его таким
Джурабин, оценив юмор ситуации, поклонился, извиняясь, и встал за троном как раз в тот момент, когда в дверях появились Сетра и Алира, которые направились прямо через зал к императору.
Обе присели в низких реверансах, как и пристало представительницам дворянского рода в присутствии своего императора. Его величество великодушно принял их приветствие, чуть наклонив голову и махнув рукой.
– Мы приветствуем вас обеих, – заявил Тортаалик, – и надеемся, что ваше путешествие не было утомительным или слишком трудным и что пребывание в нашем доме доставит вам удовольствие, а цель, с которой вы прибыли, будет достигнута – к вашему удовлетворению.
– Наше путешествие, сир, прошло спокойно и доставило нам неудобства, только когда мы столкнулись с толпами людей у Ворот Дракона, – ответила за себя и Алиру Сетра. – Да, сир, мы очень спешили и благодарим ваше величество за быстроту и любезность, с которыми нас приняли.
– Вы сказали, что спешили, – проговорил Тортаалик. – Из ваших слов мы делаем вывод, что у вас имеется для нас сообщение?
– Мы имеем честь предстать перед вашим величеством с определенными предложениями, – ответила Сетра, – и просим вас снизойти до того, чтобы их выслушать.
– Я буду только рад выслушать предложения из уст таких посланниц – одна из вас вошла в историю, а другая является высокорожденной леди, принадлежащей к одной из самых уважаемых ветвей Дома Дракона. Но сначала я хотел бы знать, от чьего имени будут сделаны предложения?
Пока Тортаалик произносил свою речь, Кааврен, стоявший рядом и чуть позади трона, потер рукой щеку. Если, как он предполагал, «предложения» исходят от лорда Адрона, возможно, ему предстоит срочная работа. (Мы должны сообщить тем, кто обеспокоен судьбой гвардейцев в связи с предыдущим распоряжением капитана, что по дороге в Портретный зал Кааврен успел отправить записку своему капралу Тэку. В ней говорилось, что усиленные посты и охрана должны быть сняты.) Заметим, что за все это время Алира не произнесла ни слова, она лишь молча взирала на его величество, причем в ее взгляде практически невозможно было отыскать даже следов уважения.
– Сир, – снова заговорила Сетра, – я прибыла сюда по своей собственной инициативе. Леди Алира посчитала необходимым меня сопровождать, чтобы продемонстрировать вашему величеству, что она целиком и полностью поддерживает предложения, которые я имею честь выдвинуть на рассмотрение вашего величества.
– Прекрасно, – заявил император, которого, как показалось Кааврену, ответ Сетры несколько разочаровал, словно он надеялся услышать имя Адрона и подготовил язвительный ответ. – Мы готовы выслушать ваши предложения. Какого они рода?
– Они касаются сразу нескольких проблем, сир.
– Я слушаю.
– Среди них нехватка продовольствия
– Ах так! – вскричал Тортаалик. – Прошу меня простить, но у меня сложилось впечатление, что вы произнесли слово «мятеж».
– Да, сир, именно это слово я и произнесла.
– А вы, леди Алира, тоже готовы употребить такое слово?
– Да, сир, поскольку оно очень точно описывает ситуацию. Однако вашему величеству следует обратить внимание на тот факт, что я лишь дала определение происходящему, но ни в коем случае не высказала своего отношения к нему.
Император внимательно на нее посмотрел, словно не мог решить, стоит ли рассердиться, но Орб не изменил своего нейтрального спокойно-розового оттенка, и его величество просто сказал:
– Хорошо, продолжайте.
– Слушаюсь, сир, – ответила Сетра, бросив короткий взгляд в сторону своей спутницы.
«Интересно, что они затеяли, – сказал Кааврен самому себе. – У них действительно есть предложения или они намерены нанести императору какое-то особенно изящное оскорбление? А может быть, они действуют в соответствии со сложным стратегическим планом? Полагаю, скоро все станет ясно».
– В дополнение к проблемам, которые я вам перечислила, – продолжала Сетра, – следует назвать убийства, смятение при дворе и заговоры, явившиеся причиной, заставившей меня временно покинуть мое жилище и поселиться во дворце вашего величества.
– Прекрасно, – повторил его величество. – Вы хотите поговорить со мной об этих проблемах. Вне всякого сомнения, они чрезвычайно серьезны и сложны. И вы утверждаете, будто знаете, как мы можем с ними справиться?
– Справиться со всеми перечисленными проблемами не в силах никто, да и никакие, даже самые гениальные, идеи не помогут. Однако я считаю, что, если ваше величество согласится сделать шаг, который я имею честь предложить, он положит начало успешному поиску лекарства от всех названных мной болезней.
– Я с нетерпением жду вашего объяснения относительно требуемого шага и надеюсь, что вы окажете мне честь, сообщив о нем немедленно.
– Непременно, ваше величество.
– Итак?..
– Я предлагаю вашему величеству немедленно отречься от трона, передать Орб Дому Дракона и признать, что очередной виток цикла подошел к концу, а Дом Феникса с честью справился со своими обязанностями.
Его величество уставился на Сетру, точно не мог поверить в то, что понял ее правильно. Тем временем Сетра продолжала говорить, холодно и спокойно, словно рассказывала его величеству, в какую погоду лучше всего отправляться на охоту.
– Я достигла договоренности с его высочеством что, в случае если ваше величество отречется от полномочий императора, лорд Адрон немедленно откажется от права на наследование от Дома Дракона, так что мятежник на трон не взойдет, – мне кажется, этот вопрос крайне беспокоит ваше величество.
– Достаточно! – крикнул его величество.
Орб наполнился алым, пульсирующим светом – таким ярким, что Кааврену пришлось прищуриться. Император вцепился в золотые резные ручки трона, и Кааврен представил, как у него раздуваются ноздри, а глаза то широко раскрываются, то превращаются в узкие щелки.