Пятый обруч. Воплощение
Шрифт:
– Когда воин находится в состоянии покоя и испытывает подобное, то это называют Наитие, – ответил наставник. – А когда он сражается…
– Озарение, – уже и сама догадалась Юти.
– Все так, – согласился Ерикан. – Это сложно. Может, даже сложнее, чем Озарение, потому что сейчас от тебя никто не требует немедленного ответа или выхода из неразрешимой ситуации. Ты будто качаешься на волнах самого большого моря и перестаешь чувствовать себя.
– Это длилось не больше нескольких ударов сердца, – ответила Юти. – И мне кажется, что вышло случайно.
– У воина
– …из всего он извлекает выгоду, – перебила учителя Юти. – Я помню. Но теперь давай уже скорее доберемся до замка и поговорим с местным ярлом.
Однако решимость Одаренной охладила тишина, которая окутала ее после сильных ударов кулаком по воротам крепости. И только когда показалось, что внутри живут лишь пауки, крысы и призраки некогда стоявших в дозоре воинов, послышались тихие чавкающие шаги. Будто кто-то крался и очень не хотел быть замеченным.
– Чего надо? – спустя целую вечность раздалось то ли сверху, то ли сбоку.
Девочка пробежалась взглядом по бойницам над центральными воротами, затем по стенам, но так никого и не обнаружила.
– Кар эттер, – терпеливо начал учитель. – Мы пришли из Хорунта. И нам нужен ярл Фромвик!
– Нету ярла, – все так же недружелюбно ответил некто. – Уехал вчера на брайкхерт вместе с малой дружиной. И вы убирайтесь, покуда целы! Не тот час выбрали для прогулок.
Свою угрозу прячущийся северянин подкрепил коротким гортанным выкриком, и теперь уже с десяток тетив зазвенели за стенами, а в нескольких бойницах показались наконечники стрел. Юти хоть и была не против научить разговаривающего с ними хорошим манерам, но поняла, что лучше будет сейчас не нервировать стражников.
– Говоришь, все пропитано страхом? – спросил Ерикан, одновременно потянув Одаренную за собой.
Они направились обратно к разбросанным без всякого порядка домикам внизу холма. Причем Ерикан шел, насупив мокрые брови, явно не обрадованный несостоявшейся аудиенцией.
– Что еще за брайкхерт? – спросила Юти.
– Поединок чести. У северян есть очень старый обычай. Когда народ недоволен правлением ярла, то они собирают тинг, где предъявляют правителю требование. Одним из них является брайкхерт. К примеру, если на поселение напал один из многочисленных северных родов, а ярл сделал вид, что ничего не произошло, то тинг требует совершить брайкхерт – бросить вызов соседнему правителю и потребовать определенное количество людей взамен убитых.
– И ярл ничего не может сделать?
– Если только пойти войной. Тогда требование формально будет соблюдено. Однако в таком случае народ все равно может остаться недовольным. Север – место сложное. Здесь ярлом не будет человек слабый, который возвысился когда-то и с тех пор успокоился. Бывает так, что каждый день испытывает правителя на прочность.
– Надо выяснить, куда отправился наш ярл со своей дружиной.
– Только и всего, – хмыкнул Ерикан.
– Откройся миру, учитель, и тогда ответ придет сам собой, – съязвила Юти.
Однако не осознала, как именно права была в этот момент. Потому что стоило девочке произнести это, как одна
– Ерикан! – закричал освобожденный. – Это ты, клянусь памятью отца!
Было видно, что наставнику потребовалось немало времени, чтобы вспомнить говорившего. Но наконец, к собственной чести, учитель произнес вполне степенно, словно лежал на пышной кровати под балдахином, только и ожидая разговора с этим человеком, а не стоял под проливным дождем:
– Турик Ласка, сын Турига!
Для южан прозвища тоже значили очень многое. В Пределах только близкий человек мог называть Юти Райдарской. Или том случае, если она сама представилась подобным образом. В других обстоятельствах прозвища говорили украдкой, чтобы их обладатель вдруг не услышал. В Землях, напротив, люди узнавали друг друга не столько по именам, данным родителями, сколько по вскоре приобретенным.
– Я давно уже не Ласка, – усмехнулся тот. – Неудачно сломал на охоте ногу и с тех пор потерял былые прыть и ловкость. Теперь я просто Турик.
«Турик, просто Турик», – нараспев произнесла про себя Юти, вспомнив похабную шутку, славящуюся в Пределах.
– Не думал, что ты еще жив, – продолжал северянин. – Мне было не больше двенадцати, когда ты в последний раз проходил через Хорт.
– Как твой отец? – спросил Ерикан.
– Хвала Аншаре, погиб в битве.
– Пусть помнят потомки имя его!
– Пусть помнят, – повторил Турик.
Помимо отличия в сложении рук, имелись в Землях еще особенности, касающиеся служения Аншаре. Так, к примеру, считалось необычайной честью умереть непременно в бою, а не от старости или дурной болезни. Юти понимала, что причиной всему – переплетение старых языческих верований, которые легли на почитание новой богини.
– Это моя ученица, Пелир Ютинель Керис Райдарская, – сказал Ерикан, когда пауза стала уже неприличной.
Одаренная удивленно вскинула брови, взглянув на старика. Во-первых, он представил ее полным именем, а не обрубком. Во-вторых, как правило, наставник старался выдать девочку за пацана. Но все же Юти слегка поклонилась и поприветствовала мужчину.
– Кар эттер, Турик, сын Турига. Вы хорошо говорите по-имперски.
Тот внезапно и молниеносно покраснел, чем ввел Одаренную в замешательство. Но после начал говорить:
– Хвала Аншаре, что она забрала отца и он не дожил до сегодняшнего дня, чтобы не видеть моего позора! Прошу прощения за мою вспыльчивость и невоспитанность. Кар эттер, Пелир Ютинель Керис Райдарская! Позвольте пригласить вас в мой дом, путники!
Юти, хоть и была совершенно не против, а скорее очень даже за, посмотрела на учителя. Тот слегка поклонился: