Пятый угол
Шрифт:
Мушки закружили перед глазами противным роем, а ноги начали подкашиваться. Отвратительное чувство тошноты подкатило ближе к горлу и теперь я не знала отчего мне хуже, от действий Олега или от стаи черных мух, что жужжали перед лицом.
— Катя, — шептал он, каким-то нечеловеческим голосом, — ты меня так заводишь.
Я попыталась в очередной раз послать его к дьяволу, но он впился своими губами в мои, его рука больно теребила соски. Не было в этих действиях ни нежности, ни ласки, даже страсти не было. Скорее все направлено
— Ну что ты плачешь, глупая девочка, тебе же нравится, что я делаю, нравится?! Отвечай? — заорал он, проводя языком по моей шее.
— Меня воротит от твоих прикосновений, ты самый гадкий, мерзкий человек на земле, — прохрипела я, потому что Волокитин ухватил меня за шею, сжимая ее.
Я словно рыба пыталась поймать хотя бы глоток такого необходимого мне воздуха, но он в своих действиях была намного проворнее меня.
Задрав мою майку, он принялся больно покусывать грудь, оставляя на ней синяки и следы зубов. Единственное, что я могла так это жалобно скулить, пытаясь выскользнуть из его рук, вертелась как уж на сковороде под его телом, но он был сильнее.
— Я тебя ненавижу, — вновь произнесла сквозь зубы, пытаясь предпринять очередную попытку вырваться.
Глава 17
Если верить китайским философам, то все, что с нами происходит под небом — временно. И боль, и радость, и счастье, за которое мы боремся всеми силами, выгрызая его, выцарапывая у вечности. Воюем против ветряных мельниц, против несправедливости, против себя. Людям вообще свойственно совершать необдуманные поступки: пробовать угнать каток, пройтись пешком до соседнего города или открыть дверь, не узнав, кто стоит по ту сторону порога.
Всего одна, казалось бы, маленькая ошибка, один неверный шаг, а последствия могут быть весьма и весьма невероятными.
Секунды были подобны часам, время текло издевательски медленно, ему все равно: плохо нам или хорошо. У него свои законы, непонятные человеческому разуму.
В голове гудело, будто я долгое время летала в аэродинамической трубе, а потом резко упала на твердую поверхность. В висках чувствовалась пульсация, она, словно оркестр барабанщиков на совесть выбивала четкий ритм.
— Олег, пожалуйста, не надо, — вцепилась я пальцами в ворот его рубашки, слезы катились ручьями по щекам, голос дрожал и казалось еще секунда-другая и мое сознание точно отключится.
— Как так не надо, нет уж, малышка, мы только начали.
Он толкнул меня на пол, как бесчувственную куклу, как тряпку. Я попыталась отползти к выходу, чтобы позвать на помощь, хотя вряд ли в такое время есть кто дома из соседей.
Волокитин, предупреждая мой маневр, резко схватил меня за лодыжки и подтянул к себе, устраиваясь между моих бедер.
Он был похож на зверя, который в пылу азарта способен на многое, ему ничего не стоит перегрызть глотку
Как только его рука попыталась расстегнуть молнию на моих шортах, я взвыла. Наверное, приблизительно так воют волки в полнолуние в глухом зимнем лесу, с такой жадностью, утопающий хватается за кромку льда, с таким остервенением раненный в бою пытается доползти до тыла.
— Чтоб ты сдох, — забилась я в истерике, уже слабо понимая, что вообще происходит.
Все. Я устала бороться. Сдаюсь.
Пальцы разжали ткань его дорогого костюма, и больше всего сейчас захотелось провалиться в спасительный обморок, перетерпеть, забыться в вечном сне. Так унизительно и больно мне никогда еще не было. Да, Олег был жестким, властным, но я никогда не думала, что он может быть таким чудовищем.
Он приподнялся надо мной, сквозь зыбкую пелену слёз его силуэт выглядел размазанным, кажется он торопился избавиться от своих брюк, расстегивая ремень.
Я сильнее зажмурила глаза и молила высшие силы об одном — пусть этот позор быстрее закончится.
Внезапно Волокитин чертыхнулся, а в следующий миг что-то теплое брызнуло мне в лицо. Я даже не успела открыть глаза, как чьи-то сильные руки подхватили меня и прижали к груди. Звук сердца, пульс выбивал запредельные значения, а знакомая до боли ладонь гладила меня по щеке, вытирая слезы и жидкость с металлическим запахом.
— Родная моя, — голос Кости, словно удар молнии пронзил насквозь.
Осторожно открыла глаза, боясь посмотреть на него. Мне было стыдно за все то, что ему довелось увидеть. Больно, потому как я четко ощущала, что в его душе все сжимается от жалости, как кипит кровь от ярости и гнева.
Волокитин завозился на полу, вытирая белым рукавом рубашки пятна крови со своего лица и косо поглядывая на нас.
— Что ж тебе везет, дорогая, — усмехнувшись, произнес он.
Градов расцепил свои объятия и двинулся к нему. Я видела, как пульсирует вена на виске Кости, как руки сжались в кулаки, а сам он сейчас был похож на оголенный провод, одно неосторожное действие со стороны, и он заискрит.
— Я убью тебя, тварь, — прорычал док, хватая Олега за грудки.
— Ты идиот, Градов, ради этой шлюхи готов пойти по статье, — бросил в мою сторону яростный взгляд Олег, — да она всего лишь девка, коих до черта в городе.
— Волокитин. ты мерзкий слизняк и я очень жалею, что не захватил скальпель, потому что таких, как ты надо кастрировать. Мерзкий ублюдок, ты ее чуть не изнасиловал.
— Да ты что, — вскинул руки Олег, — чуть не считается, а во-вторых, она моя девушка…
— Была, — выкрикнул Костя, — теперь она моя невеста, а тебя, гнида, если еще хоть раз увижу рядом с ней — размажу по стене.