Пятый угол

Фирс Мари

— Кишка тонка, — рассмеялся Волокитин. — Ты из себя ничего не представляешь, всего лишь хирург в местном лазарете. Бедняк, живущий на копейки, и что она в тебе нашла, — фыркнул он, окидывая нас взглядом.

Я молча наблюдала, стараясь не вмешиваться, и не лезть на рожон, но последние слова Олега прозвучали набатом. Я могла стерпеть, когда он полоскал меня, мое имя, но оскорблять Костю не позволю никому.

Резко вскочив со своего места, шагнула к Градову, и встав с ним плечом к плечу, выпалила:

— А теперь послушай меня. Ты никчемный,

гнилой, пустой человек, ты ничего не знаешь ни о жалости, ни о сострадании, ни о любви. Единственное, что тебя заботит так это людские мнения, деньги и твоя репутация. Ты искусственный, как манекен в магазине. В тебе нет ни капельки жизни, все твое нутро сплошная пластмасса. И я искренне сожалею, что угробила на тебя два года своей жизни, просто смыла в унитаз эти двадцать четыре месяца.

Волокитин лишь усмехнулся, да ему плевать на мои слова, так же, как и раньше. Скорее всего я была просто красивым приложением к солидному мужчине, что-то типа аксессуара, безделушки. А теперь шоры сброшены и только сейчас я вижу, кажется, Олега настоящим.

— Дура, — произнес он, словно выплюнул мне в лицо.

— Катись отсюда, — выкрикнул Костя, — и запомни, еще один шаг в ее сторону, и я тебя убью.

Волокитин подхватил свои пиджак и молча хлопнул дверью. В квартире повисла гробовая тишина, лишь наше прерывистое дыхание нарушало безмолвие.

Я не знала, что сказать доку, все еще теряясь в произошедшем, боясь, что стану для него омерзительной и жалкой. Градов медленно повернулся ко мне, глядя на меня с необъятной нежностью и любовью.

— Катя, прости меня, — промолвил он тихо, дотрагиваясь пальцами до моей щеки.

— Костя… — только и смогла я выговорить его имя, а потом слезы теплыми каплями полетели вниз, бесшумно ударяясь о пол.

Градов обхватил меня за плечи с такой силой, словно пытаясь защитить, спрятать, уберечь. Забрать мою боль себе, чтобы весь этот кошмар превратился в туман, который с наступлением рассвета растворится в воздухе.

После ухода Волокитина я долго стояла под душем. До красноты терла себя мочалкой, желая смыть следы его прикосновений, его запах, его похотливые и обезумевшие взгляды, если бы только можно было вычистить и голову, чтоб не слышать мерзкий голос Олега, то, непременно, навела бы порядок и там. Мне все казалось, что он проник сквозь поры под кожу, засел занозой, и я вовек не смогу избавиться от его присутствия на уровне ощущений. Чувство подавленности, брезгливости к собственному телу, апатия — все смешалось и захватило меня будто в плен. Я сама себе была противна сейчас, боль разрывала грудь, отчаяние, а еще стыд.

Казалось, что Костя теперь и на метр не подойдет ко мне. Ему будет неуютно рядом с девушкой, которую касались руки другого мужчины, и пусть все было в одностороннем порядке, но мысли — паразиты никак не желали покидать мою голову, наоборот внутренний демон лишь подкидывал дровишек в костер сомнений и самобичевания.

Ночью я так и не смогла уснуть, лежала и пялилась в потолок, прислушивалась к мерному

дыханию Кости, который во сне все норовил прижать меня ближе к себе. Такая забота и нежность успокаивала, вселяла уверенность, но саднящее чувство тревоги не давало расслабиться.

Я готовилась к переменам, мысленно прокручивала в голове сценарии развития событий, но жизнь — хитрый противник, ей плевать на заготовки, на козыри в рукаве, она любит экспромт и тут уже от нас ничего не зависит.

Лучи солнца играли на стенах спальни, отражались от люстры и рисовали извилистые узоры на поверхностях. Я лениво потерла глаза, отмечая про себя, что дока рядом нет, видимо ночные бдения не прошли даром и ближе к утру сон меня настиг, оттого и не слышала, как он ушел на работу.

На кухне меня ждал завтрак, заботливо приготовленный Костей, а еще букет белых тюльпанов. Я искренне улыбнулась, поражаясь, где он их нашел в конце августа, но видимо для Градова собирать звезды в ладошку не является проблемой. Ведь, если хочешь порадовать любимого человека, то и сто дорог можно пройти босиком.

Подставляя лицо солнцу, которое сегодня наконец-то сжалилось и решило не припекать так, будто мы находимся на Экваторе, я, приободренная, шла по тротуару, улыбаясь прохожим. О вчерашних событиях старалась не думать, нечего ковырять каждый день рану, а потом сетовать, что она не желает затягиваться.

Автомобиль остался на парковке возле дома, а, следовательно, я получила прекрасную возможность подышать свежим воздухом. Вышагивая по проспекту и рассматривая свое отражение в зеркалах витрин, я поначалу мазнула взглядом по мужчине в солнечных очках. Взглянула украдкой и пошла дальше своей дорогой, но сделала всего лишь пару шагов, вновь останавливаясь. Ноги, будто приросли к асфальту, я, стараясь, чтобы меня сразу не заметили, скрылась в тени автобусной остановки. В метрах тридцати уже знакомый мне майор полиции по имени Саша вел интересную беседу с долговязым Михаилом.

— Вот-таки встреча, — присвистнула, вглядываясь в мужчин. — Змеиный клубок просто, и отчего я такая везучая, что постоянно на них натыкаюсь.

Саша что-то доказывал Михаилу, отчаянно жестикулируя руками, тот в свою очередь потупив взор, кивал молча головой. Майор ни разу не оглянулся по сторонам, словно его не заботило, что их встречу может кто-то увидеть. А с другой стороны, полицейский был в гражданском, на лбу Михаила тоже не было написано, что он жулик, с виду просто встреча двух приятелей.

Сейчас больше всего хотелось подойти ближе и, хотя б краем уха подслушать, ох, если б знал Градов чем я занимаюсь, точно б назначил терапию против излишнего любопытства.

Мужчины меж тем пожали друг другу руки, и Саша, достав из кармана пиджака конверт, передал его Михаилу.

— Что же вы, гады, затеяли, — зашипела я, вызывая недоуменные взгляды прохожих.

Теперь оставалось решить: за кем из двоих устроить слежку. Скорее всего майор двинет к участку, а вот куда отправится долговязый?!