Пятый уровень
Шрифт:
— А Ростик?
— Что Ростик?
— Он тоже говорил о секрете.
— Достали, — вздохнул Серега. — Ох и достали вы меня с этими секретами. Вот пойдем к Ростику и на месте во всем разберемся. По мне, так прямо сейчас и отправился бы. Кулаки чешутся.
И Серега еще раз уважительно посмотрел на свои бицепсы. В последнее время он стал называть их ласково — «битки».
— Одними кулаками Ростика не одолеть, — сказал Тимофей. — Он что-то задумал.
— Я знаю, что он задумал. — Серега выдул большой шар из жевательной резинки. — Он задумал отметелить нас. Но ни фига. Кишка тонка. Вот увидишь — «харли-дэвидсон»
На днях Серега созвонился с Ростиком, и они договорились, что игра состоится через день — 22 августа. Это будет последняя игра сезона, потому что потом приедет папаша Зельнов, а еще через неделю-другую Ростику нужно будет улетать во Флориду.
— Может, ты предлагаешь отказаться от игры? — вдруг спросил Серега угрожающе.
— Нет, — подумав, ответил Тим. — Наверное, нет.
— Что значит «наверное»?
Серега запыхтел, как паровоз.
— Мне нужно отыскать одну компьютерную игру, — сказал Тимофей. — Пока я ее не найду, нам лучше не соваться в «Дом Ашеров».
— Что-о-о?.. Сказать тебе, кто ты? — прорычал Серега.
По его виду Тим сразу понял, что ничего остроумного на этот раз он не выдаст.
— Ты — тряпка. Вот ты кто.
Легко сказать — «найти компьютерную игру». Если бы Газопровод не являлся рабочей слободкой, где все денежные излишки привыкли вкладывать в выпивку и лишнюю палку-другую колбасы, где даже видаки еще не утратили своей экзотичности, — то особых проблем не было бы.
Однако проблемы были. Тим знал, например, только одного местного жителя, у которого имелся IBM-компьютер, собранный из ворованных на какой-то фирме деталей.
Этим местным жителем был Генка-Будильник.
Генка-Будильник, который мог подойти к тебе и просто так свернуть твой нос на девяносто градусов.
Генка-Будильник, у которого под мышкой, говорят, есть неприличная татуировка…
Допустим, думал Тим, ему все-таки удастся уговорить этого монстра дать посидеть за компьютером часик-другой. Что дальше?
Где же взять саму игру?
Тим отправился в салон оргтехники на Варшавском, где торговали программными компакт-дисками, и спросил их о «Замке на холме».
— Нет, — сказали ему, — нет у нас такой игры. А она входила в хит-парад журнала «Пи-си-мэгэзин»?
Тим пожал плечами, потому что до этой минуты даже не догадывался о существовании журнала с таким двусмысленным названием.
— Да наверняка не входила, — добавил кто-то из-за прилавка. — Я знаю все хитовые игры наперечет.
— Тогда извините, — сказал Тим.
Конечно, можно было бы плюнуть на эту игру и со спокойной душой отправиться послезавтра к Ростику и дать наконец волю этому странному чувству, заставляющему руки и ноги гудеть, словно провода линии электропередачи… И еще можно думать, что если повезет (а Серега, судя по его виду, даже не сомневался, что устелет все четыре этажа «Дома Ашеров» поверженными противниками), то они заработают этот чертов «харли-дзвидсон» и спихнут его на авторынке за бешеные деньги, потом Серегина мама отправится в Германию, и ноги у нее никогда больше не отнимутся…
Но Тим чувствовал, что это СЛИШКОМ ПРОСТО для того, чтобы быть правдой. Насколько Серега уверен в себе — настолько Ростик уверен в том, что
Ростик определенно что-то задумал.
Ночью Тимофея бросало то в жар, то в озноб. Наутро он не мог вспомнить ни одного отрывка из своих снов, он проснулся с гудящей головой и с твердой уверенностью, что ему срочно — срочно! — нужно идти и тормошить Генку-Будильника до тех пор, пока он не пустит его к своему компьютеру.
У Генки есть эта игра.
«Почему ты так думаешь?» — удивленно спросил сам себя Тимофей. Ответа не последовало. Таинственный мыслительный процесс, который, надо думать, продолжался во время сна, выдал ему именно такой результат — словно он подсмотрел ответ задачки в конце учебника… И тем не менее решение осталось загадкой. А Тимофей с подозрением относился к таким решениям.
У Генки есть эта игра.
Просить что-то у Будильника — дело безнадежное. Но Тим даже не раздумывал над этим. Он быстро оделся и выбежал на улицу. В голове почему-то вертелось дурацкое слово — «тахикардия». При чем тут оно?.. Потом Тим вспомнил, что это название сердечной болезни. У него и в самом деле колотилось сердце. А волосы были мокрые от пота.
То, что вы не выиграете «харли-дэвидсон», — это еще не самое страшное.
Тим не понял — он сам придумал это или ему кто-то нашептал. Он замечал, что когда сидишь в ванной, а вода льется вовсю, то в этом шуме можно расслышать много необычных звуков: например, крики птиц. Или музыку. Или чье-то монотонное бормотание… Шум улицы, наверное, тоже рождает всякие слуховые галлюцинации. Или, может, это снова отголоски снов?
По пути к Генкиному дому Тим составил примерный план беседы. План, который при известном стечении обстоятельств поможет ему добраться до компьютера. С одной стороны, это был чистый блеф. Но с другой… Тимофей, окажись он на месте Будильника, сам поверил бы в то, что намеревался рассказать. Не посмел бы не поверить. Даже если бы это оказалось неправдой.
— А?..
Лицо у Генки было заспанное, помятое, с коричневыми следами лосьона против угрей. Он стоял в дверном проеме, тупо уставившись на Тима, и щелкал резинкой трусов.
— Чего приперся?
— Разговор есть, — сказал Тим.
— Па-ашел ты…
Генка хотел захлопнуть дверь, но Тим схватился за ручку. Генкино лицо вытянулось от удивления.
— Страх позабыл, малява?..
Он сильно дернул дверь на себя. Тим уперся в косяк и не выпускал ее. Из-за двери на сверхзвуковой скорости вылетел кулак, который должен был сделать Тимофея добычей стоматологов.
Тим увернулся от удара.
— Генка, это очень серьезный разговор… — успел он произнести до того, как кулак Будильника произвел очередной боевой вылет.
Будильник не слушал его. Он матерился и вовсю махал своими граблями. Тим дождался, когда Генкин кулак снова выпихнется наружу, и, мысленно перекрестившись, отпустил дверь…
Бамц.
— Ггрррррыыыынаааааа-а-а-а!!!
Генка Будильник орал так, словно ему по меньшей мере защемило пенис.
Схватившись за ушибленную руку, Генка шагнул назад. Тим, не теряя ни секунды, вошел вслед за ним в квартиру и захлопнул за собой дверь. Генка продолжал выть и оплакивать свою правую граблю. Взгляд Тимофея лихорадочно заметался по прихожей.