Пыль грез. Том 1
Шрифт:
– Не могу! Все плывет! Мир валится в Бездну!
– Да неважно! Видишь – твоя нога у него. Он смотрит на жилы. Мозги заработали!
– Там был сток, – сказал Банашар, держа костлявую ногу. – Под алтарем. Понимаешь, чтобы собирать кровь в амфоры – мы ее продавали. Обалдеть, за что только люди не платили, да?
– Что он делает с моей ногой?
– Пока ничего, – ответила Телораст. – Наверное, оглядывает. И думает. Ума у него не хватает, это правда. В левой мочке уха Не-Апсалар Апсалар больше ума, чем у этого соленого огурца. Но это неважно! Кердла,
– Не могу! – раздался тонкий писк.
И Кердла продолжала вертеться.
– Старая кровь утекала, звонкая монета притекала. Мы бы смеялись, но это был бы невеселый смех. Скорее недоверие, да, и цинизм в отношении врожденной людской тупости. Однако мы скопили целые сундуки богатств – больше, чем можно представить. Хранилища трещали по швам. На это можно было купить даже смех. А кровь? Да любой жрец скажет, что кровь дешева.
– Пожалуйста, ну пожалуйста, прояви милосердие, которое так презирала твоя бывшая богиня. Плюнь ей в лицо жестом доброй воли! Награда будет щедрой, очень щедрой!
– Богатства… – сказал Банашар. – Бесполезны.
– Другая награда, уж поверь. Настоящая, значимая, ценная, своевременная.
Банашар оторвал взгляд от изучения ноги и посмотрел в глаза Телораст.
– И какая же?
Рептилия кивнула черепом.
– Власть, мой друг. Больше власти, чем ты можешь представить…
– Что-то мне не верится.
– Власть делать что захочешь, с кем только захочешь! Власть извергается, проливается, пузырится и оставляет мокрые пятна! Настоящая награда, да!
– А если я поймаю тебя на слове?
– Все без обмана, как эта милая нога и жилы!
– Договор скреплен, – объявил Банашар.
– Кердла! Ты слышала?
– Слышала. Ты свихнулась? Мы не делимся! Никогда не делимся!
– Чш-ш… Он тебя услышит!
– Скреплен, – повторил Банашар, садясь прямо.
– О-ох, – завыла Кердла, вертясь быстрее и быстрее. – Доигралась! Телораст, ты доигралась!
– Это только слова, Кердла, клянусь!
– Скреплен, – снова повторил Банашар.
– А-а-ай! Трижды скреплен! Мы обречены!
– Расслабься, ящерка, – сказал Банашар, наклоняясь к вертящемуся созданию. – Скоро будешь плясать. – И добавил, схватив Кердлу: – И я тоже.
Держа в одной руке костлявую рептилию, а в другой – ногу, Банашар взглянул на молчаливого гостя, сидящего в тени, сверкая единственным глазом.
– Порядок, – сказал Банашар. – Теперь готов слушать.
– Я рад, – пробормотал Странник. – А то времени мало.
Лостара Йил сидела на краю койки, держа на коленях чашу с песком. Она втыкала лезвие ножа то в тыкву со срезанным верхом справа от себя, покрывая лезвие соком, то в песок, продолжая чистить.
Так она работала оружием уже два колокола, как делала и прежде. Столько раз, что и не сосчитать. Ее уверяли, что лезвие ножа уже не может стать чище, безупречнее, но она все еще видела пятна.
Ее пальцы огрубели
В дверь постучали эфесом меча, и через мгновение она распахнулась. Вошла Фарадан Сорт, обвела комнату взглядом и нашла Лостару Йил.
– Адъюнкт вызывает вас, – бесстрастно произнесла она.
Значит, пора. Лостара взяла тряпку и вытерла лезвие ножа. Капитан стояла в дверях, наблюдая.
Лостара поднялась, убрала оружие в ножны и взяла плащ.
– А вы в качестве конвоя? – спросила она, подходя к двери.
– Сегодня ночью у нас уже был один беглец, – ответила Фарадан, шагая по коридору в шаге позади Лостары.
– Да вы не всерьез.
– Не совсем, но сегодня я обязана сопровождать вас.
– Зачем?
Фарадан Сорт не ответила. В конце коридора они подошли к богато украшенным красным дверям, и капитан открыла их.
Лостара Йил вошла в зал. Потолок штаба адъюнкт – командного центра и заодно жилой квартиры – представлял собой хаотичное скопление карнизов, сводов и изогнутых балок. В результате он был затянут паутиной с высохшими мотыльками, пляшущими на сквозняке. Под центральным, странной формы маленьким куполом стоял громадный прямоугольный стол, а вокруг него – дюжина стульев с высокими спинками. У стены, противоположной дверям, под рядом высоких окон находился помост, ограниченный перилами. Вообще, Лостаре показалось, что более странной комнаты она в жизни не видела. Летерийцы называли ее Большой медицинский лекторий – этот крупнейший зал здания колледжа временно служил штаб-квартирой.
Адъюнкт Тавор стояла на помосте, глядя в окно с толстым стеклом.
– Вызывали меня, адъюнкт?
Тавор, не оборачиваясь, сказала:
– Капитан, на столе лежит табличка. На ней вы найдете имена тех, кто должен присутствовать на прочтении. На случай возражений от некоторых капитан Фарадан Сорт отправится в казармы с вами.
– Слушаюсь. – Лостара взяла со стола табличку и, пробежав глазами имена, написанные на золотом воске, задрала брови. – Адъюнкт… В этом списке…
– Отказы не принимаются, капитан. Свободны.
Снова оказавшись в коридоре, две женщины замедлились, увидев идущего навстречу летерийца. Неброско одетый, с простым длинным мечом в ножнах на поясе, Брис Беддикт не обладал выдающимися физическими данными; но ни Лостара, ни Фарадан Сорт не могли оторвать от него глаз. Даже мимолетный взгляд неизбежно возвращался к Брису, привлеченный чем-то неуловимым, но неотразимым.
Женщины расступились, пропуская Бриса.
Он остановился с почтительным полупоклоном.
– Простите, – обратился он к Лостаре, – мне нужно обратиться к адъюнкт, если это возможно.