Пыль на ветру
Шрифт:
А еще — номера, надписи, логотипы, раскраска, гербы и эмблемы на башнях — значки принадлежности к геймерским кланам…
Геймерским кланам.
Майк уже все понял, но боялся поверить в свою догадку и потому просто шел, переставляя ноги, как по тонкому льду, пока в одной из ниш не обнаружил знакомый контур: из полутемного пространства бокса на него смотрело бронированное рыло «Степного волка». Майк сглотнул, посмотрел направо, налево, и последние сомнения исчезли: перед ним были роботы из «Катакомб смерти». Побитые в схватках, покореженные взрывами и выстрелами, опаленные боевыми лазерами и огнеметами,
Дальше по проходу были ремонтные тележки и электрокары, тельферы, домкраты, инструментальные шкафы, клепальные пистолеты, сварочные аппараты и переносные резаки — все, что нужно для починки и отладки.
И — недлинная, но грозная череда отремонтированных машин. Настроенных, налаженных, готовых к бою.
Ждущих.
Чья-то рука легла ему на плечо. Майк вздрогнул.
— Что это, Хэл? — тихо спросил он, не оборачиваясь. — Что за…
— Я же сказал: игровой сервер компании, — серьезно и тихо ответил тот. — Бойцы арены. Двадцать пятый, высший уровень игры. Большой дэфматч. Здесь те, кому не повезло. Мы ремонтируем их и возвращаем в строй.
— И у них… боевое оружие?
— В точку, приятель. Боевее некуда.
Майк обернулся. Взглянул Хэллоуину в его прищуренные тыквенные глаза.
— Хэл, — сказал он, — эти штуки… эти роботы… Они не должны существовать. Если об этом узнает правительство…
— Оно знает, — кивнул Хэллоуин. — Будь спок, приятель, уж оно-то знает. Неужели ты думаешь, что все это в самом деле затеяла какая-то долбаная фирма игрушек? За этим, парень, стоят такие люди… нам до них, как до Луны. Здесь отрабатывается новая тактика. Идеальные солдаты. Управляются на расстоянии. Слияние через компьютер, понимаешь? — Он повертел пальцем над башкой, изображая не то радар, не то полицейскую мигалку. — Ребята говорят, что все игроки отслеживаются и наиболее талантливых берут на карандаш.
— Кто?
— Не знаю. Наверное, армейские чины. А может, ФБР. Это правительственная программа.
— Так значит, говоришь, берут на карандаш… — Майк невольно вспомнил о Роберте, посмотрел на замершего рядом покореженного «Волка» и поежился. — И что потом?
— Откуда же мне знать? Наверное, держат в резерве. На случай войны или еще чего-нибудь такого. Им же все равно, где сражаться. Хоть здесь, хоть на Марсе, хоть под водой, им ни воздух не нужен, ни еда.
— Но это же дети! То есть я хочу сказать — играют в основ-ном-то дети!
— Эх, парень! Будто сам в детстве не игрался! Вот что я тебе скажу: у меня жена — врач, так вот она мне говорила, что у детей-то как раз и есть самолучшая, значит, реакция. Растущий мозг, то да се, молодые нервы…
— Отсюда можно позвонить? — отрывисто спросил Северцев.
— Майк, — Хэллоуин впервые назвал Майка по имени и указал на него пальцем, — ты давал подписку. Помнишь? А потому старайся не болтать. Нам платят в том числе и за это. Ты нашел классную работу, так что делай ее и молчи. Усек? Хотя, если правду сказать, тебе все равно никто не поверит. А вот неприятностей себе наживешь. С военными не шутят. А телефона здесь нет, только у охраны наверху, да и то на всякий пожарный. Даже в «сетку» с машин и то нету выхода. У компании своя замкнутая сеть.
— Но это же противозаконно!
Хэллоуин усмехнулся.
— Когда
Майк не нашелся, что ему сказать.
«Вернусь домой, — решил он, шагая за старшим механиком, — отберу у Робби эти чертовы «Катакомбы» к чертям. И Мелиссе накажу, чтоб не позволяла ему играть. Отберу. К чертям. Отберу».
Мертвые механизмы слепыми глазами негорящих фар смотрели им вослед.
Вечером следующего дня в гости к Бобу заявился Ральф — закадычный друг и вместе с тем его извечный враг-соперник. Это был толстый, вечно неряшливый парнишка, сын польских эмигрантов, живших через два дома вверх по улице. Фамилия его была Ковальски, на почве чего они и сдружились — учителя все время их обоих писали в ведомостях с ошибками. В школе оба даже сидели рядом и то воевали друг с другом, то мирились и заключали союз.
Увидев рождественский подарок друга, Ральф вцепился в коробку как бультерьер; глаза его загорелись.
— Ух ты, «Катакомбы»! Круто! Давай запустим?
Боб тоскливо посмотрел на машину, поправил очки и вздохнул:
— Мама не позволит. Я сегодня уже игрался. А если выходить в сеть… так это часа на два, а я еще не ужинал.
— Ну и что? Я тоже не ужинал. О! А давай позвоним в службу доставки! Пусть привезут чего-нибудь. Можем позволить: мне папка на праздники двадцатку подарил.
— Ага! Это ты здорово придумал.
— А то! Закажем гамбургеров и колы.
Роберт поморщился: гамбургеры он не любил.
— Лучше — пиццу. Терпеть не могу эти дурацкие булки с мясом.
— А я — твои дурацкие сушеные лепешки с помидорами! Заказывай гамбургеры.
— Еще чего! Мой дом, что хочу, то и закажу.
— Но деньги-то мои! Отдай телефон!
— Сам отдавай!
Мальчишки вцепились в телефонную трубку и повалились с дивана на пол, тузя друг друга кулаками и подушками и сбивая складками ковер.
— Пиццу!
— Гимбургеры!
— Пиццу!
— Гамбургеры! Гамбургеры!
— Жирдяй!
— Сосиска!
На шум снизу прибежала Мелисса:
— Мальчики, что у вас тут… Боже мой, немедленно перестаньте! Ральф, Боб! Прекратите! Я кому сказала!
Оба нехотя прервали борьбу и теперь стояли перед ней и с мрачным видом косились друг на друга. Коробка с игрой валялась где-то в углу.
— Ну, что стряслось?
Роберт шмыгнул носом. Поправил сбившиеся на одно ухо очки.
— Ну, это… Мы тут хотели поиграть… и заказать чего-нибудь… ну, закусить.
— И опять не сошлись в предпочтениях, — кивнула та. Потрепала сына по волосам и в шутку небольно ткнула Ральфа кулаком в живот. Ральф засопел. — Ох, Боб, Боб… — покачала она головой. — Весь в отца.
Мелисса считала себя хорошей матерью и неплохим психологом и гордилась своим умением находить с сыном общий язык. Парню явно не хватало отца, а редкие мамины «увлечения» вряд ли могли послужить достойным образцом для подражания, но все же Боб рос нормальным мальчишкой, в меру драчливым и в меру рассудительным, и хоть моментально загорался, но зато и быстро остывал, был выдумщиком, непредсказуемым в поступках, и редко доводил задуманное до конца. Русская кровь… Впрочем, Мелисса надеялась, что это возрастное. Рано или поздно жизнь научит мальчика усидчивости и практичности.