Пыль Снов
Шрифт:
— Всегда можно уехать в Синюю Розу.
Она стояла, выпрямив спину и явственно дрожа. Вифал слышал как-то, что молния исходит из земли, а вовсе не с неба. Сендалат выглядела готовой воспламениться и расколоть тяжелые тучи над головой. Или проложить разрушительную дорогу среди жалких хижин и убогих лагерей беженцев, брошенных Яни Товис позади. Дурачье поставило рваные тенты и сложило лачуги из выброшенных на берег бревен почти у самой линии прибоя. Море все еще поднимается, вода уже залила постройки — но ни один не потрудился их перенести.
Хотя… куда же им пойти?
Прямо за Летерасом Сендалат прорубила проход в садок, который называла Рашаном, и они скакали по нему среди ужасающей темноты. Путь быстро стал монотонным — пока мир не начал разваливаться. Хаос, сказала она. Включения, сказала она. Что бы это ни значило. Лошади взбесились.
Они появились в нужном мире, на ведущем к морю склоне; копыта лошадей подняли облако пепла и золы. Жена разочарованно взвыла.
Что же, с тех пор она стала поспокойнее…
— Ты чего улыбаешься, во имя Худа?
Вифал потряс головой: — Улыбаюсь? Не я, милая.
— Слепой Галлан.
Это происходило все чаще и чаще. Непонятные заявления, незримые причины для раздражения и обжигающей ярости. «Прими истину, Вифал. Медовый месяц кончился».
— Привык всюду влезать, словно крапивное семя. Извергал из себя загадочную чепуху, поражая местный народ. Никогда не верь ностальгирующему старику — или старухе. В каждой их истории скрыта ненависть к нынешнему дню. Они делают прошлое — в своем понимании — каким-то магическим зельем. «Выпейте это, други, и вернитесь в старые времена, когда все шло как нельзя лучше». Ба! Если зелье сделает меня слепой, я лучше не буду пить. Я лучше раскрою надвое твой череп!
— Жена, а кто такой этот Галлан?
Она взвилась уставила на него палец: — Не думаешь ли, что я не жила до встречи с тобой? Ох, пожалейте бедного Галлана! А если он оставил за собой цепочку женщин — что же, простим печальное созданье. Вот оно как бывает, правда?
Вифал поскреб голову. «Да уж, если выходишь за Тисте Анди — в приданое получаешь сто тысяч лет истории». — Ладно, — сказал он осторожно. — Что делать будем?
Она указала на убежавшего островитянина: — Он не знает, были ли с трясами Нимандер и прочие. Там были тысячи людей, и он видел Яни Товис один раз, при высадке, и очень издалека. Но кто другой смог бы открыть врата? И держать открытыми для прохода десяти тысяч людей? Лишь кровь Анди открывает врата и лишь королевская кровь Анди способна их удержать! О Бездна! Наверное, они высосали кого-то досуха!
— Эта дорога, Сенд… куда она приведет?
— В никуда. О, я не должна была бросать Нимандера и его родню! Трясы не только слушали Слепого Галлана, они ему искренне верили! — Она подскочила и подняла руку, словно намереваясь ударить мужа.
Вифал сделал шаг назад.
— О боги, просто возьми лошадей!
Отходя, он смотрел — со странной завистью — на убегающего островитянина.
Вскоре они сели на лошадей, уложив тюки. Сендалат не двигалась, словно изучая воздух перед собой. Слева плескались волны, справа доносилась вонь сгоревшего леса. Нахты дрались за длинный тяжелый кусок дерева (наверное,
— Зарастает, но ткань слаба. — Она вдруг взмахнула ножом: — Думаю, я сумею провести нас с тобой.
— Значит, в тебе кровь королей?
— Закрой зевало, или я помогу. Говорю, это огромная рана, едва залеченная. Фактически с одного края выглядит тоньше, что не очень-то хорошо. Они остаются на Дороге? Хотя бы это они должны знать. Вифал, слушай внимательно. Готовь оружие…
— Оружие? Какое оружие?
— Неверный выбор. Найди другое.
— Что?
— Глупость не годится. Вот у тебя на поясе киянка.
— Это кузнечный молот…
— А ты кузнец и, предположительно, умеешь с ним обращаться.
— Да, если жертва положит голову на наковальню!
— Вообще сражаться не можешь? Что ты за муж такой? Вы, мекросы — вы всегда отбивались от пиратов и так далее, ты сам рассказывал… — Глаза ее сузились. — Или это была большая жирная ложь, чтобы впечатлить новую женщину?
— Я не пользовался оружием уже десятки лет — я просто делал эти проклятые штуковины! И при чем я тут вообще? Сказала бы, что тебе нужен телохранитель — я нанялся бы матросом на первое судно в гавани Летераса!
— То есть бросил бы меня? Так и знала!
Он попытался выдрать себе волосы, но вовремя вспомнил, что их и так слишком мало осталось. «Боги! Ну почему жизнь может так разочаровывать!» — Ладно. — Он отстегнул молот. — Я готов.
— Помни, я уже раз умерла потому, что не всё знала об искусстве боя. Не хочу умереть во второй раз…
— Почему ты твердишь о сражениях и смерти? Это же просто врата? Кто, во имя Худа, ждет на той стороне?
— Не знаю, идиот! Просто будь готов!
— К чему?
— Ко всему!
Вифал вынул левую ногу из стремени, слез на замусоренный песок. Сендалат выкатила глаза: — Ты чего?
— Я иду отлить, а может, и всё другое сделать. Если мы лезем в заварушку, не хочу обмочить штаны, не хочу ерзать в мокром седле. Особенно когда за хвостом лошади будет бежать орда вопящих демонов. Кажется, мне до смерти осталось несколько мгновений. Надо быть чистым.
— Только кровь и кишки.
— Точно.
— Что за чушь. Как будто тебе будет не все равно.
Он пошел искать укромное местечко.
— Не сиди слишком долго! — заорала она вслед.
«Да, прошли те времена, когда я мог сидеть в свое удовольствие».
Он вернулся и полез в седло, однако Сендалат потребовала вымыть руки в море. Выполнив ее желание, он взял молот, смахнув с него песок, и сел на лошадь.
— Еще чего-нибудь хочешь? Побриться, может? Или сапоги почистить?
— Отличная идея. Но я…
Она зарычала и рубанула ножом по левой ладони. Воздух разрезала щель, края ее отливали красным — как и края раны на руке. — Скачи! — крикнула она, вгоняя стремена в бока лошади.