Пылай, огонь (Сборник)
Шрифт:
Он перевел взгляд на жертву и спросил:
— Чужестранец, кто вы и что вы тут делали?
— Меня зовут Шерлок Холмс, и я тут ничего не делал.
Поистине поразительным было впечатление, которое это имя произвело на шерифа, хотя он, несомненно, уже был предупрежден. И шериф заговорил снова, прочувствованно и взволнованно. Он сказал, что это позор для страны, если человек, славой об уме и подвигах которого полнится весь мир и чьи рассказы о них завоевали сердца всех читателей блеском и обаянием литературной формы, подвергается столь гнусному насилию под американским флагом!
— Марш по своим норам, шакалы!
И все отправились восвояси. Тогда шериф повернулся к «Квакеру».
— Следуй за мной. Я лично займусь твоим делом. Стоп! Придержи свою хлопушку. Если настанет день, когда я испугаюсь, что ты идешь у меня за спиной с этакой штуковиной в руках, то, значит, пришло время зачислить меня сто восемьдесят третьим в прошлогоднюю компанию шерифов.
С этими словами он пустил лошадь шагом, а Хиггинс-«Квакер» поплелся за ним.
Время уже близилось к завтраку, когда мы по дороге домой услышали новость:
«Фетлок Джонс ночью убежал из своей тюрьмы и скрылся! Здесь об этом никто не сожалеет. Пусть уж дядюшка выслеживает своего племянника, если ему угодно! Это же по его части! Ну, а поселок этим не интересуется».
Десять дней спустя
«Джеймс Уокер» уже окреп физически, и голова его тоже приходит в порядок. Завтра утром я уезжаю с ним в Денвер.
Следующей ночью.
Коротенькая записка, посланная с глухого полустанка.
Утром, перед самым нашим отъездом, Сэмми Хильер шепнул мне:
— То, что я расскажу тебе, не говори Уокеру, пока не убедишься, что это будет безопасно, не подействует на его мозги и не повредит поправке. То давнее преступление, о котором он рассказывал, было в самом деле совершено, и как он говорил, его' двоюродным братом. На прошлой неделе мы похоронили истинного преступника — самого несчастного человека последнего столетия. Это был Флинт Бакнер. Его настоящее имя — Джейкоб Фуллер.
Итак, мама, с моей помощью — с помощью ни о чем не подозревавшего участника похорон — твой муж и мой отец оказался в могиле. Мир праху его!
* * *
Уважаемые читатели сборников серии «Bestseller»!
Вскоре вы сможете познакомиться с романом Леона У риса «Королевская скамья VII». Книга многократно переиздавалась и была продана в количеств ее более чем три миллиона экземпляров.
Совсем недавно на наших телеэкранах прошел одноименный английский многосерийный фильм, снятый по этому произведению.
А пока мы предлагаем вашему вниманию отрывок из романа, впервые публикуемого на русском языке.
Надзиратель
— Я вынужден сразу же перейти к делу, Келно, — сказал Хайсмит, — ибо мы оказались в очень сложном положении. Натан Гольдмарк представил убийственное свидетельство против вас. Значит ли что-либо для вас имя Марка Тесслара?
Келно не мог скрыть охватившего его ужаса.
— Ну?
— Он в Англии?
— Да.
— Все это совершенно ясно. Так как польское правительство не может организовать дело против меня, оно посылает сюда кого-нибудь из них.
— Кого именно?
— Коммунистов. Евреев.
— А что относительно Тесел ара?
— Он поклялся добраться до меня еще лет двадцать назад. — Келно опустил голову. — О, Господи...
— Послушайте, постарайтесь собраться. Не время распускать сопли. Мы должны пораскинуть мозгами.
— Что вы хотите знать?
— Когда вы впервые встретились с Тессларом?
— Примерно в 1930 году в университете, когда оба мы были студентами. Он был исключен за совершение незаконного аборта и считал, что я был одним из тех,' кто добился его исключения. Во всяком случае, он завершил свое медицинское образование в Европе, кажется, в Швейцарии.
— Встречали ли вы его в Варшаве, куда он вернулся практиковать перед войной?
— Нет, но он был широко известным специалистом по абортам. Как стороннику римско-католической церкви мне было трудно рекомендовать пациенткам делать аборт, но несколько раз это было необходимо для спасения жизни женщин, а однажды в беде оказалась моя близкая родственница. Тесслар никогда не знал, что это я посылал к нему пациентов. Это всегда делалось через непосвященного посредника.
— Продолжайте.
— По какому-то странному капризу судьбы я встретил его в Ядвигском концентрационном лагере. У него уже была соответствующая репутация. В конце 1942 года немцы забрали его из варшавского гетто и перевели в Майданек рядом с Люблиным. Там под надзором эсэсовских врачей он лечил лагерных проституток и в случае необходимости делал им аборты.
Смидди, который торопливо делал заметки, поднял глаза:
— Откуда вам это известно?
— Известия такого рода быстро распространялись из одного лагеря в другой, до нас доходили новости. Да и кроме того, я получал информацию как член национального подполья. Когда в 1943 году Тесслар появился в Ядвиге, мы уже все знали о нем.
— Вы были главным врачом, так что вы поддерживали с ним достаточно тесный контакт?
— Нет. Дело не в этом. Видите ли, в медицинский комплекс входило двадцать шесть бараков, но с первого по пятый они были отданы под секретные эксперименты, которые проводили врачи СС. Тесслар жил именно там. Так что перед судом должен предстать, скорее, он. Я предупреждал, что ему придется отвечать за его преступления, но он находился под защитой немцев. Когда война кончилась, Тесслар стал коммунистом и работал врачом в штате тайной полиции, надеясь спасти себя. Вот тогда он и оклеветал меня.