Пылающая гора. Книга 2
Шрифт:
Анри зарычал. Похоже, с итальянцем разговаривать бесполезно, понял он. Марио увлечён своим проектом и не понимает негодования хозяина. Оглядевшись, граф осознал, что и самому здесь оставаться невозможно, и только спросил:
– И сколько это будет продолжаться?
– Месяца два, – неуверенно ответил архитектор.
– Два месяца? – снова возмутился Анри. – Чтоб через месяц всё было готово, или я всех в порошок сотру! – закричал граф. – Все поняли? – мастера, замерев, смотрели с лесов на господина, явно не понимая его негодования. – Чтоб работали с утра до ночи, без этих ваших перерывов! Сделаете, как я сказал, ещё сверху добавлю денег каждому! – пообещал де Круа, и рабочие, обрадовавшись обещанию, сразу вернулись к работе, а раздраженный хозяин вышел на улицу. «Что ж, остается только ждать и жить во дворце», – шумно выдохнув воздух фыркнул граф, продолжая
Очутившись в своём кабинете, Анри стразу наткнулся на Жерома. Парень обрадовался появлению патрона и доложил о событиях, произошедших в Париже за время отсутствия графа. Столица бурно обсуждала слухи по делу о ядах. Появлялись всё новые подозреваемые, а главное – фигурантами дела становились столь высокородные господа, что оно приобрело политический оттенок.
Граф вспомнил пролог этого дела… История, нашумевшая на всю страну, тогда задела и Анри. Все началось пять лет назад: в 1675 году после продолжительной болезни скончался его дальний родственник шевалье Годен де Сен-Круа, имевший чин капитана королевской гвардии. В квартире, которую снимал офицер, обнаружили предметы, весьма необычные для жилища бравого вояки. Оказалось, что де Сен-Круа располагал настоящей алхимической лабораторией с ретортами и перегонными кубами. Полиция опечатала квартиру покойного, но какие-либо следственные действия не предпринимала, поскольку шевалье скончался вроде как от естественных причин. Внезапно к королевским приставам явился лакей из дома маркизы де Бренвилье по имени Лашоссе и потребовал доступа в опечатанное помещение. Слуга уверял, что у де Сен-Круа хранились его деньги, и просил позволения забрать их. Чиновники, разумеется, лакею отказали, но решили повнимательнее присмотреться к жилищу покойного офицера. В результате в кабинете де Сен-Круа нашли шкатулку со склянками, наполненными какими-то веществами, непонятный список, а также письма маркизы де Бренвилье.4
Заинтересовавшись содержимым склянок, полицейские опробовали капли и порошки на кошках и собаках, в результате чего бедные животные издохли. Сыщики убедились, что де Сен-Круа изготовлял яды, и предположили, что, похоже, маркиза де Бренвилье как-то со всем этим связана. Позже лакей снова пожаловал на квартиру покойного, и полицейские поинтересовались у Лашоссе, что он знает об интересной шкатулке? Бедняга побледнел, страшно перепугался и пустился наутёк. Тогда служители правопорядка всерьёз занялись и слугой, и самой маркизой.
Когда будущая маркиза Мари Мадлен Дре д Обре вышла замуж за де Бренвилье, семейное счастье молодых длилось не долго. Супруг отличался распутным нравом и мотовством. Мари, недолго думая, ответила мужу тем же и нашла утешение в объятьях офицера Сен-Круа, сама пустившись во все тяжкие. Мадам не менее мужа швыряла деньгами и пристрастилась к выпивке и азартным играм. Супруги де Бренвилье, не стесняясь, изменяли друг другу и не видели в этом ничего плохого. Подобные открытые отношения маркизы с Габриелем шокировали высший свет, но особенно поведение Мари Мадлен возмущало её отца – человека строгих нравов. Господин Дре д'Обре занимал должность судьи и потребовал арестовать любовника распутной дочери. Полиция уважила просьбу большого чиновника, и вскоре офицера арестовали и препроводили в Бастилию. Именно в тюрьме Сен-Круа и познакомился с итальянским алхимиком Экзили, который имел репутацию искусного отравителя. Наверное, это знакомство и подвигло Габриеля сменить ремесло военного на преступное, но более оплачиваемое дело изготовления ядов, чем он и занялся, покинув стены Бастилии.
Когда в прелестную головку Мари пришла идея отравить отца – никому доподлинно неизвестно, но высокородная любовница решила избавиться от влиятельного родителя, мешающего ей вести разгульный образ жизни и донимающего своими нравоучениями и нудными проповедями. Кроме того, маркиза надеялась получить наследство, поскольку они на пару с мужем успели промотать и состояние де Бренвилье, и огромное приданное Мари, составляющее двести тысяч ливров. Дочь подослала на службу к Дре д'Обре подкупленного лакея. Слуга регулярно подмешивал господину в еду яд, и, разумеется, бедный старик начал болеть и чахнуть. Позже Мари Мадлен сама убедительно исполняла роль заботливой сиделки, ухаживающей за больным отцом, и лично подала несчастному бульон с последней порцией отравы. Господин Дре д'Обре скончался в страшных мучениях, но никто не заподозрил истиной причины смерти судьи, вскрытие не выявило следов какого-либо яда. Но Мари Мадлен ожидало разочарование: наследство оказалось
В благотворительных целях маркиза де Бренвилье посещала больницу. Благочестивая женщина лично ухаживала за пациентами, не подозревающими, что получают из рук заботливой аристократки яд. В результате несколько человек скончалось, и Мари Мадлен, убедившись в эффективности снадобий Сен-Круа, позже отравила и братьев, а помогал госпоже в этом тот самый Лашоссе. Похоже, де Бренвилье совершенно не терзали угрызения совести, даже наоборот маркизе доставляло удовольствие отправлять людей в мир иной, потому как ещё объяснить желание Мари отравить свою сестру-монашку, надоедавшую ей чтением морали, а также собственную дочь, "потому что она дура"?
От подобной участи несчастных уберегло только то, что Сен-Круа скончался, и полиция заинтересовалась прекрасной Мари Мадлен. Маркиза успела сбежать из страны сначала в Англию, а потом женщина укрылась в одном из монастырей в испанской Фландрии. Осталось непонятным, зачем де Бренвилье изложила на бумаге все свои художества? Хотела замолить грехи, или наоборот безжалостной убийце было приятно осознавать, сколько людей она отправила на тот свет? Но для неё это оказалось роковой ошибкой. Испанские власти выдали преступницу Франции, и за Марри явился сам лейтенант Дегре.
Вскоре отравительница предстала перед судом. Улики против маркизы были неопровержимыми, и уставшая от преследования Мари на допросах призналась во всём. Лашоссе к тому моменту успели колесовать, а маркизу де Бренвилье подвергли пытке, а затем в июле 1676 года обезглавили.
Но следствие не закончилось. Маркиза успела признаться, что ей было известно о более ранних покушениях на Мазарини и на Кольбера. Получалось, преступления касались высокопоставленных лиц, а, следовательно, затрагивали сферу политики. Теперь полиция стала по-другому смотреть на неожиданную болезнь Кольбера, свалившую министра с ног. В число потенциальных жертв входил и сам Людовик XIV, который одно время получал письма с предупреждениями об опасности отравления. Анри в то время уже работал при дворе и видел эти письма, а в 1675 году король заболел, что вызвало огромную тревогу. После раскрытия подобных фактов де Круа вызывали в полицию, желая выяснить, не причастен ли граф к покушениям, раз уж имеет родственные связи с офицером-алхимиком.
Годен де Сен-Круа исходил из младшей ветви рода де Круа, но она не была столь успешной, как родственники старшей линии. Это и понятно: обычно главным наследником оставался старший сын, а младшим доставались сущие крохи. Но даже то немногое, что оставил его род, Годен не приумножил, а промотал в играх и попойках. Незадолго до смерти капитан заходил к Анри с просьбой помочь деньгами, но зная, что в пользу эти деньги не пойдут, граф отказал. Уже сколько раз Годен спускал всё, что ссуживал ему Анри, и графу надоело бессмысленно помогать беспутному родственнику. Шевалье тогда пригрозил отомстить, но Анри привык к его ругани и выставил капитана за дверь. После смерти офицера, доказывая, что не имел никаких серьёзных дел с родичем, графу пришлось серьёзно попотеть. Получилось, после смерти Годен выполнил своё обещание и попортил кровь Анри.
Между всего прочего в вещах шевалье нашли непонятный список господ, который заинтересовал сыщиков. После показаний маркизы следователь заподозрил в нём шайку заговорщиков. Фигурировало там и имя Анри де Круа. Но граф доказал, что перечисленные в списке господа просто одалживали офицеру деньги, и вскоре всё успокоилось.
Дело де Бренвилье не могло остаться тайной и взбудоражило парижское общество. Многие господа имели родственников и супругов, мечтающих о наследстве, никто не отменял и соперников по карьерной лестнице, а потому французов охватил страх быть отравленным. И подобные опасения имели под собой почву. Желая очиститься от грехов, господа на исповедях признавались в отравлениях, а проповедники доносили подобные факты до властей. Полиция приходила в ужас от всё множащихся преступлений. Медицинская наука, долго преследуемая церковью, не позволяла установить причину смерти, и сложно было разобраться: больной умер от яда или от естественной болезни. «Между тем, приобрести "эликсир наследства", как называли отраву, было проще простого. Благо в Париже проживало множество знахарей, алхимиков, колдунов, гадалок и прочих носителей тайных знаний. Заезжие иностранцы отмечали, что в столице Людовика XIV "алхимиков больше, чем кухарок". И почти все они либо сами умели готовить яды, либо знали, у кого их можно достать».