Пылающая сталь
Шрифт:
Он поднял взвод в стремительную контратаку. Но сделал это совершенно иначе, чем учил устав. Он подпустил немцев заметно ближе, чем предписывалось. Очень похоже его бойцы либо не использовали гранаты, либо метнули гранаты одновременно с выходом из окопа, либо были выделены люди, которые закидывали гранатами скопления немцев.
Либо всего понемногу — трудно поверить, что Широнин успел перед контратакой не только отдать пару приказов, но и подробно проработать план боя.
На руку советским гвардейцам играло три вещи:
Первое — позиции взвода тонули в дыму, и почти не просматривались. Это дезориентировало немецкую пехоту и на время выводило из уравнения боя немецкие танки.
Второе,
Третье — к 1943-му году в частях Красной Армии было много автоматического оружия. Это давало подавляющее преимущество в боях на близкой дистанции — отделения вермахта строились вокруг пулеметов. Знаменитые немецкие автоматы MP 40, который советские солдаты прозвали «шмайсер», были только у унтер-офицеров. А советские войска, быстро распробовав преимущества пистолетов пулеметов, стали целенаправленно вооружать ими целые подразделения. Создавались роты автоматчиков, которые выполняли функции штурмовых частей.
Неизвестно, были ли у широнинцев на вооружении пистолеты пулеметы Дегтярева, но к тому времени скорее всего, у них было достаточно трофейных «шмайсеров».
Сейчас легко взвешивать преимущества и недостатки противоборствующих сил, смотря на эти вещи со стороны. Но тогда, в 1943-м, полуоглохшие, измученные, усталые люди, должны были встать из окопов и двигаться на стену стволов. Почти буквально, им предстояло идти против свинцового ветра. И не отвлекаясь, быстро и метко стрелять. Каждый может вспомнить момент волнения. Свидание, экзамен по вождению — да что угодно. Страх сжирает резервы мозга, заставляя нас часто дышать, гонит кислород в мышцы, сужает зрение, накачивает организм сложным коктейлем веществ которые позволят нам некоторое время не замечать боли, быть быстрее и сильнее.
Но это совсем не помогает в сложных действиях. Наоборот, этот гормональный коктейль подавляет высшие когнитивные функции.
Мы забываем название собственного диплома или даже свое имя на экзамене. Не можем попасть ключом в замочную скважину. Да иногда от волнения люди не могут закурить или налить стакан воды — простые
А ведь все это не те действия, от которых зависит жизнь. Твоя и твоих товарищей.
Точный бросок гранаты, правильный выбор цели и уверенное поражение её. Идти в строю, контролируя «свой» сектор обстрела. Просто точная стрельба и быстрая перезарядка оружия. Все это требует концентрации, внимательности, анализа и прочих высших когнитивных функций. Тут нужно такое хладнокровие, которое и не снилось супергерою из современного кинокомикса.
Однажды наши, не столь уж далекие предки, смогли преодолеть себя, стать чуть больше чем просто человеком и совершить почти невозможное. Я думаю что нам, их потомкам, важно знать и понимать, что мы тоже это можем. Может и не сразу, может быть с большим трудом и большой ценой — но где то там, внутри, в нас живет этот крохотный, почти рудиментарный наследственный признак. Мы можем превзойти сами себя, если очень сильно постараемся.
Панцергренадеры танковых дивизий вермахта в 1943-м году все еще оставались лучшей пехотой в мире. Они попытались сплотиться, подавить русских ответным пулеметным огнем, реализовать численное превосходство или привычно забросать гранатами — сделать то, что они отрабатывали десятки, если не сотни раз. То, что много раз делали и в бою. Но падали пулеметчики, заливая кровью свои MG-42, опрокидывались на спину прошитые русскими пулями унтер-офицеры и те рядовые, кто пытался отстреливаться. Немедленно получали пулю в грудь те немцы, кто пытался метнуть гранату.
И суровые панцергренадеры 6-й танковой дивизии вермахта не выдержали. Не выдержали чудовищного, истребительного огня в упор от хладнокровного врага. Этих грязных людей с чистыми взглядами. Нестерпимо было то, как эти страшные люди жестоко и стремительно расстреливали солдат вермахта, давя гранатами и пулями любую попытку сопротивления. Ментальная дисциплина лучшей армии Европы лопнула и разлетелась осколками. Немцы не выдержали жуткой неизбежности смерти. Железные панцергренадеры неостановимой танковой дивизии вермахта дрогнули. И побежали.
И падали десятками, расстреливаемые в спину советскими гвардейцами.
Но немцам было куда отступить. Всего в полусотне шагов позади стояли танки. Надо только добежать и укрыться за спасительной броней, передохнуть, и выставив вперед стволы пулеметов и карабинов, залить русскую степь злым свинцовым дождем, вспахать пушечными снарядами и придавить гусеницами неожиданно эффективных русских стрелков.
И тогда, прямо с затянутого гарью грязного неба, обрушились на немцев русские снаряды.
Комдив сдержал обещание. Он нашел дивизионные гаубицы и отдал им приказ. Артиллеристы выслали наблюдателя. Наблюдатель забрался на колокольню церкви, ежесекундно рискуя попасть на прицел немецкому снайперу, или быть сброшенным вниз близким взрывом танкового снаряда. Немцы ведь тоже понимали, что колокольня — удобное для артиллерийского наблюдателя место, и периодически вели по ней «беспокоящий» огонь. Но рискуя жизнью, артиллерийский наблюдатель выбрал именно её, потому что только так можно было увидеть все вокруг, и не пропустить важное. В дыму и грохоте боя внутри села, сумел заметить в отдалении скопление немецкой техники и пехоты, прямо перед позициями усиленного взвода. И смог передать точные координаты столпившихся немцев. Перед позициями взвода Широнина взметнулись вверх подсвеченные оранжевым пламенем взрывы. Немецкую технику смешало с землей, с бегущей пехотой.