Пылающая звезда

Фырат Мехтап

Несмотря на то что она сделала несколько шагов назад при моем повышении тона, я знала, что она так просто не сдастся.

– Ты нравишься мальчику, Ниса. Чего ты еще хочешь? Что плохого в том, чтобы дать ему шанс?

Да, это плохая идея. Я вовсе не хотела ему нравиться.

– Но он мне не нравится! Сколько раз мне это повторять?

Когда мой голос стал непроизвольно громким, веселое выражение лица Сенем внезапно изменилось. Я не жалела о том, что сказала. Я не могла терпеть, когда она продолжала приставать ко мне по одному и тому же поводу.

– Поскольку ты со мной не разговариваешь, я не могла знать о том, что ты

чувствуешь.

Ее тон был более чем скептическим, но у меня не было достаточно времени, чтобы заботиться об этом. Я не уверена, что смогла бы поговорить с Сенем о своих чувствах, и не собиралась объяснять ей причины поведения Огуза. Даже то, что я об этом знала, выходило за рамки. Да и незачем было Сенем об этом знать. Бахар ей все равно не нравилась, и, если бы она узнала о случившемся, я не могла бы предсказать, как она после этого будет относиться к ней. Поэтому держать язык за зубами было самым логичным поведением.

Не обращая особого внимания на ее слова, я подошла к своему столу, подняла с пола небольшую сумочку, и, пока я закидывала в нее учебник биологии, тетрадь и несколько ручек вместе с кошельком, давала своим видом понять Сенем, что не буду разговаривать, со вздохом двинувшись к выходу из моей комнаты. Остановившись у двери и ничего не сказав, я дала ей знак выйти и закрыла за ней. Давай же, Сенем, уходи уже к своей подруге, не заставляй ее ждать!

После того как она вышла, я взяла из шкафа первую попавшуюся куртку и надела ее – не хотелось терять время: дорога до дома Огуза занимает немало времени. Схватив сумку, я направилась к лестнице. Когда смех ведьмы Дамлы, доносившийся снизу, долетел до моих ушей, как жужжание назойливой мухи, я не могла не закатить глаза. А услышав, что Сенем смеется вместе с ней, я закатила их еще сильнее и пошла к входной двери так быстро, как только могла. Подойдя к Седату, который ждал меня, отойдя от сада, я с угрюмым лицом прошла мимо и села на переднее сиденье. Когда мужчина сел за руль, я молча показала ему адрес Огуза. Седат, видимо, понял, что я расстроена, потому что без слов завел машину и повез меня прочь.

Мне не следовало срывать свою злость на других людях, но непоследовательное поведение Сенем с каждым днем беспокоило меня все больше и больше. Нет, я действительно не могла понять, что же она нашла в этой сплетнице, Дамле? Что у нее есть такого, чего нет у меня? Неужели ее привлекало то, что она была блондинкой? Я даже сомневалась, что волосы у нее натуральные, но все равно!

По дороге к дому Огуза моя голова разрывалась от одних и тех же мыслей. Сначала перед глазами возникло лицо Айбюке, которую я избила, а затем прямо передо мной возник Огуз, с которым я поссорилась. И хотя с Огузом я планировала встретиться чуть позже – и не собиралась искать лазейку для побега, – ситуация с Айбюке не давала мне покоя. Кто знает, какие сюрпризы ожидали меня в начале недели?

Я чувствовала постоянную тревогу, и никто не мог мне помочь. Я не могла рассказать дяде Девриму и тете Эсме о душевном смятении, которое переживала. Как будто мало того, что они всячески заботились о нас, не хватало еще грузить их своими переживаниями. А может быть, так думала только я одна.

Сенем? Она изменилась, как только мы сюда приехали. По крайней мере, она предпочитала жить бездумно, и, видимо, ее ничего не беспокоило.

Мустафа…

Он занимался своими проблемами и пытался сблизиться со своим отцом, единственным близким человеком, который у него был.

А Демир… Ах, как я на него злилась! Он оставил меня одну во всех моих затруднениях и предпочел сбежать. Я не видела его несколько дней, но присутствовал он или отсутствовал, он занимал слишком много места в моей голове. Если он не вернется в ближайшее время, я готова буду с ума сойти.

Когда Седат свернул на узкую улочку недалеко от центра города и остановился перед домом с садом, я высунула голову из окна, к которому прислонилась, и посмотрела на дом. Когда я поблагодарила его, попытавшись улыбнуться, он погладил меня по щеке, не расстегивая ремень, как старший брат.

– Не знаю, почему у тебя плохое настроение, но постарайся поменьше переживать.

Он потянулся в бардачок передо мной, достал оттуда шоколадку и протянул мне, я взяла ее в руку и стала есть, радуясь, как ребенок. Я не знала ни одной девушки, которая бы не любила шоколад.

– Не заезжай за мной потом. Ты не против? У меня есть деньги с собой, я приеду домой на автобусе или такси.

Особенно не хотелось этого потому, что в последнее время Седат был так занят работой по дому, помогая своему отцу, дяде Орхану, что не мог найти времени на подготовку к экзаменам в университет. Вдобавок ко всему, то, что он брал на себя наши хлопоты по дому, заставляло меня чувствовать себя виноватой.

Когда он сказал: «Госпожа Эсма специально попросила меня заехать за тобой», я уже запихивала в сумку упаковку с шоколадом. Уверена, что тетя Эсма много раз донимала Седата по этому поводу, но мне это было ни к чему. Я должна была научиться как-то заботиться о себе.

– Скажи ей, что мне это не нужно. Я уже большая девочка.

– Тогда ладно, но, если она рассердится на меня, я буду винить во всем тебя, и ты должна это знать, – подчеркивая последние слова, Седат подражал своей матери, тете Зехре, и показывал свою черноморскую жилку. Если дядя Орхан и тетя Зехра в полной мере владели черноморским диалектом, то у Седата это проявлялось редко.

Кивнув ему, я вышла из машины и подошла к двери дома номер девять на другой стороне улицы. Когда Седат выехал на улицу и скрылся из виду, я позвонила в звонок и стала ждать. С каждой секундой мое беспокойство нарастало, а шаги, доносившиеся из сада, становились все ближе. После того, что произошло вчера, я не знала, как пройдет встреча с Огузом.

Когда открылась большая дверь, я ожидала увидеть перед собой кого-нибудь из служащих дома, а не Огуза. Но прямо передо мной стоял именно он. Я не могла понять, куда он смотрит: он будто не замечал меня и смотрел куда-то на улицу мимо меня. Эй! Я здесь, Огуз!

– Ты без Гекче?

Он задал этот вопрос так неопределенно, что я изо всех сил постаралась не ударить его по губам.

– Не смей ничего спрашивать, клянусь, я тебя убью!

Когда я взглянула на него, он сначала поднял обе руки вверх, как бы сдаваясь, а затем сделал знак, как будто бы запирает рот на замок. Когда он уступил мне дорогу и дал знак проходить в сад, я смогла лишь пробормотать:

– Она поехала в Адапазары навестить свою семью.

– Значит, мы сами по себе? – пробормотал он, слегка ухмыльнувшись.