Пылающие небеса
Шрифт:
– Жаль, что мне не хватает времени возвращаться в Хайдерабад между семестрами. В Дербишире очень красиво, но жизнь в сельской местности быстро приедается, – ответил Кашкари.
– Хорошо, что теперь ты снова в школе, – сказал принц.
– Верно, школа более непредсказуема.
– Да? Для меня школа предсказуема, и она мне нравится такой, – заметил Уинтервейл. – Скажу-ка я тост. За школу – чтобы она всегда была такой, как мы хотим!
Чай был готов. Уинтервейл разогнал юную прислугу и сам разлил напиток для гостей.
– За родную школу!
Дома к чаю обычно подавали печенье или булочки. Здесь же – на столе красовались яйца, сосиски, фасоль и тосты – послеобеденный перекус был полноценной едой. Иоланта надеялась, что поглощение пищи полностью захватит внимание мальчиков. Еще несколько вопросов, и она обязательно себя выдаст.
– Хорошо поешь, – велел Уинтервейл. – Тебе нужно набраться силенок для крикета.
«Для чего? Какого крикета?»
– М-м-м… Силенок у меня и так хватит.
– Отлично! Нам ужасно не хватало хорошего боулера.
«Кого-кого?!» По крайней мере, Уинтервейл не ждал от нее рассказа о том, что это за зверь такой. Он лишь протянул ей руку:
– За сезон, достойный воспоминаний!
Иоланта пожала его ладонь и повторила:
– За сезон, достойный воспоминаний.
– Вот это по-нашему, – влез Кашкари.
Принц совсем не казался таким же радостным. Какими обязательствами Иоланта себя связала через это рукопожатие? Но прежде, чем она успела отозвать его в сторонку и спросить, снова заговорил Кашкари:
– Не знаю почему, Фэрфакс, но я никак не могу вспомнить, как ты сломал ногу.
Ее сердце упало. И как придумать ответ на подобный вопрос?
– Он… – одновременно начали принц и Уинтервейл.
– Продолжай, – разрешил его высочество.
Иоланта отпила из кружки, пытаясь слишком явно не выдать облегчение. Конечно же, принц о ней позаботится!
– Он залез на дерево с краю нашего поля для крикета и упал, – ответил Уинтервейл. – Принцу пришлось нести его на себе обратно. Так ведь, ваше высочество?
– Да, – согласился тот, – а Фэрфакс всю дорогу плакал как девчонка!
«Ах так?»
– Если я и плакал, то лишь потому, что тебя, бедненького, жалел. Я вешу всего-то девять стоунов. Но услышь кто, как его высочество всю дорогу стонал, точно подумал бы, будто я слон. «Ох, Фэрфакс, я больше не могу идти». «Ох, Фэрфакс – это все: ноги меня не держат». «Ох, Фэрфакс, у меня коленки трясутся. Ты сейчас меня раздавишь».
Кашкари и Уинтервейл фыркнули от смеха.
– У меня до сих пор спина ноет, – заявил принц. – А ты весишь ничуть не меньше Гибралтарской скалы.
Их перепалка почти походила на флирт. Но Иоланта не могла не заметить, что среди всеобщего веселья принц оставался в стороне – встреться они впервые, она сочла бы его угрюмым. Интересно, почему даже среди
«Конечно, все дело во мне», – неожиданно поняла Иоланта. Она – вот причина. Его большая тайна.
А теперь они вместе хранят этот секрет.
Лицо Иолы озарилось улыбкой.
– Принц, а для чего нужны друзья?
– Прости, у меня не было времени рассказать, что Уинтервейл – изгнанник, – повинился Тит. – Собственно, он маг стихий, но его пламя даже огоньку спички проигрывает.
Они стояли у берега тихой темной Темзы, в некотором отдалении от пансиона. Тит долгие годы занимался здесь греблей. Повторяющиеся движения, значительная затрата усилий и в конце концов настоящее изнеможение прекрасно успокаивали его ум.
Итон не всегда был приятным местом: многие мальчики переживали сложности, пока искали себе место в иерархии, и некоторые старшеклассники постоянно злоупотребляли своей властью. Но для Тита школа с ее классными комнатами, изматывающими спортивными тренировками и тысячью мальчишек – и даже с агентами Атлантиды – оказалась ближе всего к «нормальности», насколько та вообще могла присутствовать в его жизни...
– Здесь есть еще маги? – спросила Фэрфакс.
Свет таял, и облака тоже, оставляя за собой чистое, сумеречно-синее небо; лишь на западном горизонте все еще тлел закат.
– Кроме Уинтервейла, только люди Атлантиды.
Фэрфакс, казалось, чуть не опьянела, когда ушла из комнаты Уинтервейла, но напоминание о вездесущности Атлантиды привело ее в чувство. Она опустила глаза. Ссутулилась. Будто уменьшилась прямо на глазах.
– Боишься?
– Да.
– Ты привыкнешь.
Наглая ложь. Тит так и не смог привыкнуть, но вместо этого научился держаться.
Фэрфакс сделала глубокий вдох, оторвала листок плакучей ивы и свернула в зеленую трубочку. Ее пальцы были тонкими и хрупкими – очень девичьими.
– Уинтервейл назвал тебя «ваше высочество», а никто даже глазом не моргнул. Неужели они все знают, кто ты?
– Уинтервейл знает. Другие думают, что я мелкий германский князек из рода Сакс-Лимбургов.
– А разве есть такая династия?
– Нет, но все, кто слышал о ней, смогут найти такое прусское княжество на карте или в исторических книгах – постарался главный маг регента.
– Но ведь это незаконное превратное заклятье, разве нет?
– Тогда никому не рассказывай, что именно так я приготовил место Арчеру Фэрфаксу в Итоне.
Он заслужил ее долгий взгляд, одновременно одобрительный и полный тревоги.
Они остановились на краю берега. Воду заволокло темной рябью с отблесками красного золота.
– Темза, – сказал Тит. – Здесь мы занимаемся греблей – те из нас, кто не играет в крикет.
Он подумал, что Фэрфакс спросит, что такое крикет, но она просто медленно кивнула.