Пылающие небеса
Шрифт:
Лейтенант попытался вызвать по гиперсвязи своих, но обнаружил, что связь отсутствует, хотя аппаратура вроде бы работала. Он включил самотестирование систем скафандра и с удивлением обнаружил, что все системы работоспособны, но только не могут почему-то ничего видеть и слышать более чем на несколько десятков метров. Иного варианта действий, кроме обследования острова, у Святобора не оставалось.
Развернутое в боевое положение плазменное орудие Святобор увидел раньше, чем датчик, встроенный в шлем скафандра, засек его как противника. Это была антантовская пушка «Виккерс-Файрбол Мк.12». Лейтенант присел в заросли мхов и стал осматриваться по сторонам, изготовив свой автомат к стрельбе. Караула рядом не было видно, и это
Значит, где-то рядом находились еще несколько орудий, командный пункт и радары. Конечно, самым простым действием было вывести из строя орудие, а затем заняться поисками командного пункта. Но как только с орудием что-то случится, об этом тут же станет известно на командном пункте, и противник пошлет к орудию своих солдат. А если возникнет подозрение, что выход орудия из строя является результатом диверсии, то на батарее будет объявлена тревога. Потому более разумно было бы найти командный пункт, уничтожить его, а затем уже разделаться с орудиями и радарами, которые не смогут функционировать без командного пункта.
Святобор решил подойти ближе к орудию и посмотреть на примятость мха, ведь к орудию должны были время от времени подходить техники, следы которых могли бы привести к командно-штабному контейнеру. Но, к своему удивлению, лейтенант обнаружил толстый черный кабель, который шел от орудия куда-то в глубь острова. То, что противник вместо более современной беспроводной системы управления и автономного источника питания использовал такой анахронизм, как кабель, лейтенанта несколько удивило. Но с другой стороны, это здорово облегчило его задачу поиска командного пункта.
Святобор пошел вдоль кабеля и, пройдя примерно километр, вышел к коричневому контейнеру, закрытому маскировочной сетью. К этому контейнеру подходило еще несколько кабелей, лежащих среди мхов. Святобор осторожно осмотрелся вокруг, насколько позволял странный оптический эффект, визуально размазывающий удаленные предметы. Убедившись, что рядом с контейнером никого нет, Святобор достал гранату и, кинув ее к входной двери, тут же залег в мох. В тишине острова взрыв плазменной гранаты откликнулся причудливым резонирующим эхом. Входную дверь разнесло в лохмотья, а края дверного проема даже оплавились. За разнесенной дверью, внутри командного поста батареи горел свет, мерцали экраны аппаратуры, метались испуганные операторы. Не дожидаясь, пока враги придут в себя от неожиданности, лейтенант бросил внутрь контейнера еще одну гранату и побежал к дверям с автоматом наперевес.
Блеснула еще одна плазменная вспышка, после которой свет внутри контейнера погас, так же, как и экраны приборов. Святобор осторожно заглянул туда через дверь. В командно-штабном контейнере, слегка освещаемом одинокой лампочкой аварийного освещения да вспышками закороченной проводки, царил полумрак. В контейнере клубился дым, сквозь который было видно четыре тела в обгоревших комбинезонах и разбитую аппаратуру с оплавленными корпусами. На всякий случай, чтобы сделать восстановление командного поста невозможным, Святобор немного пострелял из автомата по основным блокам аппаратуры. Напоследок главный пульт полыхнул снопом искр и загорелся. Удовлетворенный проделанным
Ведь именно эта батарея обстреляла и сбила его машину. Сидели бы тихо, не стреляли бы по удирающему от плазменных торпед истребителю, так остались бы живы. А так получилось, что сами в гости пригласили, сами напросились, значит — сами и виноваты. Всего в составе этой батареи оказалось шесть орудий, которые стояли на удалении в один-два километра от командного центра и на расстоянии в полкилометра друг от друга. Конечно, сложно было полностью уничтожить при помощи гиперлучевого автомата и ручных плазменных гранат эти весьма немаленькие установки, да еще и имеющие бронирование наиболее уязвимых узлов. Но в броне имелись люки для обслуживания различных систем орудий. Люки, разумеется, были закрыты на замки. Но замки можно было расстрелять из автомата, открыть люки и расстрелять блоки наведения, гидроприводы и обмотки электромагнитов генераторов плазмы. Разделавшись с орудиями, лейтенант вернулся к командному центру, чтобы, пройдя вдоль кабелей, разыскать радары и разделаться с ними.
Первый радар нашелся быстро. Он стоял всего в восьмистах метрах от командного центра и представлял собой платформу, на которой были смонтированы блоки с аппаратурой и восьмиметровая телескопическая мачта, увенчанная трехметровым шаром колпака, защищающего антенну радара от атмосферного воздействия. Лейтенант поднял автомат, прицелился и выпустил по колпаку длинную очередь, от которой тот разлетелся на куски, открыв сложную конструкцию радарной антенны. Вторая очередь разнесла на куски саму антенну. Затем подобная участь постигла и смонтированные на платформе аппаратные блоки, с той лишь разницей, что их корпуса были прочнее, и стрелять в них пришлось несколько дольше. Напоследок Святобор расстрелял телескопическую мачту, которая рухнула в мох.
Решив, что с радаром покончено, лейтенант развернулся, чтобы идти на поиски другого радара, и только тогда увидел смутные тени, приближавшиеся к нему широким полукольцом. Увлекшись расстрелом радара, он совсем забыл об осторожности, так как за последний час, когда он занимался разгромом этого зенитного комплекса, здесь не встретилось ни одного караульного, если не считать четырех операторов, которых он застиг врасплох и уничтожил в командном центре. А система обнаружения противника и предупреждения об опасности, которая в летном комбинезоне и без того гораздо слабее даже обычной пехотной, на этом странном острове работала вообще не более, чем на расстоянии в тридцать-сорок метров, когда противника можно было увидеть и собственными глазами.
Святобор вскинул автомат и выстрелил в ближайшую тень. Вокруг тени на пару секунд вспыхнул фиолетовый ореол защитного поля, который погас, а тень приобрела более четкие очертания, и Святобор увидел, что это вражеский боевик в массивном черно-красном бронескафандре, вооруженный тяжелым плазмометом. Но ни защитное поле, ни броня ему не помогли, следующая очередь, выпущенная из гиперлучевого автомата, пробила его панцирь. Все же не зря лейтенант опять взял в полет не штатный укороченный и облегченный автомат, положенный ему как пилоту, а специальную версию пехотного автомата. Убитый боевик медленно осел в мох, выронив оружие.
Стреляя от бедра, Святобор метнулся под прикрытие радарной платформы. Вокруг засверкали и загрохотали выстрелы тяжелых ручных плазмометов. На том месте, где он только что стоял, яркими шарами начали вспыхивать плазменные разрывы. Тяжелые плазмометы были мощным оружием, но слегка медлительным. Потому, будучи очень хороши для стрельбы по укрытиям или боевой технике, они не отличались особой эффективностью против подвижных целей, а тем более — в ближнем бою. Зато Святобору удалось за счет великолепно работающей системы самонаведения своего автомата зацепить еще двоих вражеских боевиков. Одного он, похоже, уложил наповал, а второго только задел.