Пылающий храм
Шрифт:
Натан хмыкнул.
— При том, что соучастники преступления далеко не всегда пылают друг к другу братской любовью. Может быть, наш патер не доверял партнеру и на всякий случай решил обезопасить тылы.
— Зашифровал имя сообщника в отдельной записной книжке? — недоверчиво спросил Лонгсдейл. — Зачем?
— Может, настолько боялся… — Бреннон осекся. Черт, да если Грейс владел магией, то стал бы он кого–то боятся? Или… или все было наоборот! — Слушайте! Но ведь это Грейс мог бы только исполнителем!
— Вы теперь собираетесь искать этого второго?
— Нет, — ответил Натан. — Мы собираемся искать улики и свидетелей. А вы пошарьте в его библиотеке в поисках какой–нибудь литературки на элладском. Грейс не стал бы шифровать запись так, чтобы никто из посторонних не смог ее прочесть. Значит, и ключ должен быть такой, чтобы его могли найти.
— А если вы ошибаетесь?
— Если ошибаюсь, — флегматично сказал комиссар, — то вам предстоит несколько дней напрасного труда.
Когда Бреннон наконец добрался до дома Шериданов, то обнаружил перед ним две дорожных кареты. Старик–кучер при виде комиссара радостно оскалил в ухмылке все шесть зубов. Натан с облегчением перевел дух и посторонился, пропуская пару слуг, которые волокли огромный сундук. Беннет Бреннон, явившийся на зов сестры, беседовал у крыльца с ней и Джозефом, а двое его младших сыновей в саду вовсю увивались вокруг Пегги вместо того, чтобы приносить пользу семье. Комиссар хмыкнул и уже шагнул к воротам, когда его окликнули. На зов этого голоса он поспешил бы в любое время, тем более — сейчас, когда он не видел его обладательницу уже несколько дней.
— Здравствуйте, — с улыбкой сказала миссис ван Аллен, тяжело опираясь на руку сына.
— Добрый день, — выдавил Бреннон, пораженный ее видом. Она выглядела настолько хуже, словно они не встречались пару месяцев, и за это время ее недомогание превратилось в тяжелую болезнь.
— Простите, я, верно, не вовремя, — вдова указала на кареты. — Вы уезжаете?
— Брат заберет младших детей к себе в деревню, — ответил комиссар, хмуро ее разглядывая, — сестра с мужем и двумя старшими пока останутся. Надо привести дом в порядок.
Миссис ван Аллен взглянула на закрытые картоном окна. Она была страшно худа и бледна. Натан посмотрел на провалы щек, синие тени под ее глазами, дрожащие от слабости руки, вдруг проступившие в светлых волосах белые пряди — и решился:
— Позвольте вашу матушку на два слова, Виктор.
Молодой человек кивнул и передал руку матери комиссару. Бреннон отвел вдову в сторону от ворот, отмечая ее неуверенную шатающуюся походку, и тихо сказал:
— Мэм, простите меня, но вы ужасно выглядите. Вам нужно уехать.
— Ах да, я немного устала. У нас необыкновенно большой наплыв посетителей в этом январе.
—
Она подняла на него глаза, и у комиссара екнуло внутри от их странной темной синевы.
— В городе небезопасно, верно? — тихо спросила вдова.
— Это не имеет отношения к вашему…
— Вы уверены, что ваш консультант справится с ним?
— С кем? — сквозь зубы спросил Бреннон.
— С тем, кто был здесь. Это ведь не пироман–убийца.
— Валентина, послушайте меня, — Натан взял ее за другую руку и притянул ближе, глядя ей в лицо. — И простите, если я покажусь навязчивым, но я в долгу перед вами. Здесь мой брат, и, если я попрошу, он увезет вас и ваших детей к себе.
— Мне кажется, — мягко сказала вдова, — это будет слишком навязчиво как раз с моей стороны.
— О Боже, вы думаете, деревня — это значит тесный домишко с хлевом? Да у него тысячи акров земли, поместье, две усадьбы и собственные озера! Вас поселят в отдельном доме…
Она покачала головой, но Натан яро бросился на амбразуру:
— Валентина, если вы боитесь оставить своего доктора, то старший сын Бена — практикующий врач, отличный врач, и он…
— Я не могу уехать, — настойчиво и почти нежно повторила вдова.
— Но почему? — в отчаянии спросил он. Женщина промолчала. — Валентина, кафе и пекарня не стоят вашего здоровья. Даже ваш сын просил меня…
— О, да тут заговор, — со смешком заметила миссис ван Аллен.
— Простите, — пробормотал Натан. — Простите, я лезу не в свое дело. Мне не следовало… Но поймите — в городе действительно опасно. Взгляните на этот дом, если вы не верите.
— Я знаю. Потому и спрашиваю — ваш консультант, кто бы он ни был, сможет остановить его? Он защищает вашу семью, но у него хватит сил на целый город?
— Почему вы спрашиваете? Какое это имеет отношение к вам? Если вы смущены тем, что вы не знаете мою семью, а она не знает вас — то я могу представить вас друг другу прямо сейчас.
Миссис ван Аллен молча, с полу–улыбкой смотрела на него, и Натану почудилось, что ее лицо тает в тени зимнего капюшона, и остаются только темно–синие глаза.
— Извините, — наконец сказал он. — Это было грубо и против приличий. И это не мое дело. Мне не следовало лезть в ваши семейные дела.
— Не нужно извинений. Я бы с радостью приняла ваше предложение для своих детей, но я сама не могу уехать.
— Но почему? — бессильно спросил комиссар. — Почему не можете?
— Спросите у вашего консультанта, — ответила миссис ван Аллен, — почему с двадцать девятого декабря и по сей день ифрит напал только на одну семью, хотя ему достаточно суток, чтобы выжечь целый квартал дотла.