Пылающий остров
Шрифт:
Он ещё видел маленькую фигурку японца, стоявшего рядом с автомашиной, но не мог разобрать выражения его лица…
На моторном боте был лишь один пассажир. Маленькая команда часто видела его на носу. Он стоял там, скрестив на груди руки. Его даже прозвали «впередсмотрящий».
Шкипер считал своим долгом подходить к пассажиру, молча выкуривать трубку, сплевывать, конечно, не в море, а на палубу и вежливо говорить:
— Если проскочим мимо германских подводных лодок, то вас, возможно, всё-таки похоронят на суше, — и хохотал, тряся седыми бакенбардами.
Кленова
Плавание длилось больше недели. Нужный квадрат был достигнут. Бот курсировал вдали от берегов, ожидая, когда обещанный катер придет, чтобы снять пассажира.
Прошло два дня, а катера не было.
Очевидно, кто-то, получивший указания Кадасимы, опаздывал.
…Командир подводной лодки, спешивший к указанному квадрату, вынужден был потерять много времени, чтобы уйти от преследования американских эсминцев, принявших лодку за германскую.
Не мог же командир дать приказ о всплытии, чтобы обнаружить свою принадлежность к союзному американо-японскому флоту! Ведь японской подводной лодке совершенно нечего было делать вблизи американских берегов.
Всё же, несмотря ни на что, подводная лодка стремилась найти в море одинокий моторный бот.
…Перископ, чуть высунувшийся из воды, заливало волной. Изображение маленького бота то появлялось, то исчезало.
Командир лодки не отрывал от перископа глаз. Ему нужно было убедиться, тот ли это бот, о котором сообщал полковник Кадасима. На носу стоит какой-то человек. Скрестил руки на груди… Да, несомненно, это то самое судно.
Подводная лодка спрятала перископ и стала подкрадываться к боту, ориентируясь на шум его винта.
Раздались короткие слова команды. У офицера был тонкий фальцет. Моряки заняли места по боевой тревоге.
Когда, по расчётам командира, подводная лодка достаточно близко подошла к боту, над поверхностью моря снова появился перископ.
— Тысяча три морских чёрта! — крикнул шкипер. — Кажется, один из них высунул посушить свое копыто.
Шкипер встал у руля, готовый изменить курс, чтобы увернуться от торпеды.
— Что случилось? — спросил спокойно Кленов.
— Германская подводная лодка, — отозвался шкипер и бросил Кленову пробковый пояс.
— Боюсь, что это японская, — тихо сказал Кленов.
По пузырькам, появившимся на поверхности воды, шкипер угадывал путь торпеды. Он быстро перехватывал рукоятки на штурвале, силясь повернуть судно.
Но торпеда была выпущена умелой рукой. Враг словно знал, где окажется бот, и торпеда шла именно туда.
В перископ было хорошо видно, как над ботом взвился чёрный дым. Суденышко переломилось пополам. Торпеда была рассчитана на более солидные, корабли.
Офицер видел на волках две или три головы. Но он не дал команды всплыть. Лодка разворачивалась под водой и уходила. Её командир не получил указаний спасти кого-нибудь из команды или пассажиров потопленного бота.
Книга вторая
ПОДЖИГАТЕЛЬ
Мы в состоянии зажечь целые стены пламени вдоль границ цивилизованного мира и двинуть эти стены на наших заклятых врагов во имя воцарения мира на земле.
Часть первая
План огненной метлы
…Я дам вам движущиеся стены огня, и они огненной метлой выметут все заражённые пространства. В дальнейшем эти дезинфицированные и освобожденные области будут заселены новыми людьми, необходимыми для обеспечения деятельности предприятий…
Глава первая
Пожарная тревога
Чудесные бывают рассветы под Москвой!
Утро ещё не наступило в этот знаменательный день, и полупрозрачная пелена стелилась кое-где по низинам у перелесков.
Словно легкие белые шарфы легли на зелень травы, и не ощущалось даже дуновения ветерка, который смог бы развеять их. Белоствольные березовые рощи будто поднимались из упавших облаков. А высоко в предрассветной бледной синеве тоже плыли облака, и они казались отражением тех, что лежали на земле. Не проснулись ещё птицы, не застрекотали в траве кузнечики. Солнце ещё не поднялось над зубчатой линией лесов, а только сделало её отчетливой на заалевшей части неба.
И вдруг свистящий звук шин разорвал сонный покой. По шоссе с огромной скоростью мчалась желтая машина с синей полосой вдоль кузова. Казалось, сейчас она оторвется от асфальта, взлетит.
Из репродуктора на ее, крыше неслись вначале неразборчивые, а потом ошеломляющие звуки:
— Всем машинам прекратить движение! Пропустить кортеж!
Кортеж состоял из трёх машин: милицейской впереди, такой же желто-синей позади и чёрной автомашины посредине эскорта.
В столь ранний час на шоссе почти никого не было. Только два велосипедиста в спортивных майках и молоковоз из ближнего совхоза испуганно шарахнулись в сторону и остановились.
Шофер в кепке, надетой задом наперед, покачал головой, провожая глазами тройной желто-сине-чёрный вихрь, и остановился взглядом на следах от шин на асфальте, где занесло бешено мчавшиеся машины на повороте.
— Как на пожар! — глубокомысленно изрек он.
Такие же кортежи машин неслись в этот час по многим дорогам. Кого-то спешно доставляли в этот предутренний час с подмосковных дач в столицу.
Машины влетали на городские улицы, и всякое движение на них заблаговременно приостанавливалось.