Пьющий души

Маслютик Алена

— Да не удивляйтесь так, — добродушно засмеялся старик. — Городок у нас не большой. Я можно сказать всех знаю. А Вы лицо новое. Да и поезд совсем недавно прошел. Правда, гости у нас редки. А Вы к кому, если не секрет? Может привет передал бы.

Станислава обворожительно улыбнулась, не зная что соврать, да по убедительней, но сказать ничего не успела. На плече легла никак не меньше — медвежья лапа, придавила тяжестью к земле.

— Вот ты где? — и голос густой, сочный.

Холодные губы прижались к щеке, переместились, прошептали еле слышно в самое ухо:

— Я Дан, друг Артема и Насти, — и уже громче, — Так и думал, что тебя здесь найду, раз где условились нет.

А у меня опять машина сломалась. Здорово, дядька Игнат.

— И тебе здравствуй, коль не шутишь, — хитро сощурил глаз в ответ старик. — Так это к тебе?

— Ага. Невеста моя.

— Невеста?…

— А то! По переписки познакомились. А теперь вот в гости приехала.

— Данеужто жениться собрался? — опять недоверчиво улыбнулся дедок.

— Жениться — не жениться, там видно будет.

— А кофе? Готово ж почти… — засуетился старик. — Невеста твоя кофе заказала.

— Дома попьем, да, Солнышко?

— Конечно, котик! — смогла выдавить из себя Станислава. — Спасибо за беспокойство.

И так же, с тяжелой рукой на плече, позволила себя увести.

— Ну, сделаю вид, что поверил, — хитро щурясь, проговорил старик закрывшейся двери.

***

Станислава попыталась скинуть тяжелую лапу, сразу, как перешагнула порог, но Дан не дал. И лишь свернув за угол, сам отпустил девушку. Чуть дальше, где свет наддверного фонаря окончательно растворялся в ночной тьме, тихо урчал темный внедорожник: высокий, на больших колесах, с несколькими рядами фар. Дан отобрал у Стаси сумки, подошел к машине и закинул их на заднее сидение, а после гостеприимно распахнул переднюю дверь и, обернувшись, приглашающе махнул. Вот тут-то Станислава смогла в полной мере оценить внешность своего временного водителя. Выше её почти на полторы головы. Широкие плечи и грудь, бычья шея, мощные ноги. Светлые кудри, высокий лоб, нос картошкой, густые брови, пухлые губы. Довершал образ деревенского увальня, какими их обычно показывают в малобюджетных фильмах — тулуп, ватные штаны и валенки. Рядом с машиной он смотрелся более чем неуместно. Ему бы лошадь и воз с сеном. Вот только взгляд его совсем не был отупевшим. Глаза золотисто карие смотрели цепко, оценивающе.

— Нравлюсь? — поинтересовался парень, видимо, уставший от её пристального взгляда.

Станислава пожала плечами, вроде как еще не поняла.

— Садись тогда, — раздраженно бросил Дан, — долго еще мерзнуть будем?

Стася сообразила, что и вправду подозрительно долго торчит на холодном ветру: руки, щеки и нос почти потеряли чувствительностью, а она и не заметила. Девушка поспешила к машине, чуть наклонилась, забираясь в салон, и тут в глазах потемнело. Ноги подогнулись, но Дан упасть не дал, подхватил, усадил в автокресло, заглянул в лицо.

— Хорошенькую помощницу мне Инвалид подкинул, — ворчливо пробасил он. — Ты когда ела последний раз, Ведьмочка?

— Кофе считается? Нет? Тогда вчера. Наверное…

— Мда… — проговорил парень, садясь за руль.

Машина рыкнула мотором, помчалась, практически с места развив приличную скорость.

— А кто такой Инвалид? — поинтересовалась Стася.

— Да это… Артем в общем.

— А кто такой Артем?

Дан взглянул на девушку, будто та спросила правда ли, трава зеленая, небо голубое, а ежа ежом кличут. Но потом в его взгляде промелькнуло понимание.

— Артем — брат Насти. А она, я так понимаю, продолжает называть его как угодно, но только не по имени…

— Да. Она очень странная девушка, — подтвердила Станислава.

Мысли ее текли куда-то мимо мутной рекой. Сиденье медленно раскачивалось, и вовсе не

из-за движения машины. Глаза становилось все труднее держать открытыми. И Станислава понимала, что медленно скользит в мягкие объятия сна. Балансируя на зыбком краю, за мгновение до полного погружения в невесомые облака, она явственно услышала голос Дана, который кому-то раздраженно выговаривал.

— Да!.. Встретил!.. Едем… Ты бы знал, куда ее занесло… Ага, именно к нему…Нет, я вовремя… А?… Спит она. Спит…

Глава 22

Проснулась Станислав, как ни странно, от вдруг наступившей тишины, которая будто спугнутая ее пробуждением, потеряла абсолютность. Вот в ней проявились не ясные звуки, какое-то сипение, пыхтение. Так и не распознав источник звуков, Стася распахнула глаза, и от ужаса и удивления потеряла дар речи. В открытую дверь старался втиснуться медведь. Похоже, в девушке он видел скорый ужин, хотя, по мнению самой Станиславы, такому большому зверю она сгодилась бы максимум на закуску. Совсем не желая стать чьей-то "котлеткой на косточке" девушка дернулась и попыталась отползти, но в грудь и плечо врезалась какая-то тяжесть, не иначе медведь лапой придавил. Напрочь забыв о Дане, который так некстати куда-то пропал, не подумав позвать на помощь, Стася издала самый устрашающий свой боевой клич, и со всей силы саданула медведю по носу. Здравый смысл испарился, забрав с собой понимание, насколько опрометчиво она поступает.

Медвежья голова, однако, пропала, а снаружи донесся насмешливый голос Дана:

— Гляжу, проснулась отдохнувшей. Брыкаешься. А то спала — не разбудишь. Выходить думаешь или в машине заночуешь?

— Ах, да!

Станислава попыталась встать, и опять что-то не пустило. Лишь спустя пару мгновений она сообразила, что если сам дурак, нечего на мистику пенять. Немного повозившись с замком и выпутавшись из ремней безопасности, Станислава выбралась из машины. Медведя не наблюдалось, даже косвенные улики, такие как следы на свежем снегу, отсутствовали. Скорей всего он просто приснился не до конца проснувшейся девушке. По крайней мере, думать так было приятней, чем подозревать саму себя в потере твердости ума.

Станислава выбралась из машины, потопала затекшими ногами и огляделась. Она оказалась посреди достаточно большого деревенского двора, огороженного высоким забором, за которым темной стеной вставал лес. Почти полная луна проглядывала сквозь тонкое кружево облаков, взблескивала серебром на снегу. В её не ярком свете девушка разглядела бревенчатый одноэтажный дом с высокой двускатной крышей. Два не освещенных окна на фасаде, между ними крыльцо в три ступеньки.

Мороз крепчал, дыхание вырывалось белыми облачками, чтобы через мгновение осесть инеем на ресницах и меховом воротнике куртки. Мимо проскрипели шага Дна. В руках он сжимал кучу каких-то свертков и пакетов. Станислава догнала его, попыталась забрать свою сумку, хоть так помочь, Дан не позволил, и она, смирившись, пошла рядом.

— Знаешь, почему снег скрипит? — неожиданно даже для себя самой спросила девушка.

— Ну? — Дан взошел на крыльцо, потопал, стряхивая маленькие сугробы с носков сапог.

— Это под каблуком ломаются хребты у тысячи снежинок.

— Мрачно как-то, — прогудел Дан, без тени улыбки. — Ты подожди здесь, я сейчас свет зажгу.

Вообще то шутку эту придумал Тимка, и раньше Станиславе она всегда казалась смешной. А теперь…

Зажглась тусклая лампочка, осветив небольшую, сильно захламленную прихожую. Или в деревне это сенями называется?