Qualia
Шрифт:
«Видимо, ночные жалобы к ведьме привычное дело, раз она безошибочно пошла сразу к ней!» – сделала вывод Аня.
– Что случилось, говорю?! – громче спросила медсестра.
– Это не я, Галя! Это она вызвала! – засвистела сдавленным испуганным голосом бабуля, показав на Аню. – Не ругайте меня!
Медсестра, поправив за ухо прядь черных волос, обернулась с немым вопросом к Ане. На лице ее толстым слоем лежали розовые румяна и краснели яркие губы.
– Сделайте что-нибудь! – взмолилась Аня. – Она всю ночь не спит. То задыхается, то стонет, то сидит как сыч и смотрит на меня. Я не могу так! Я не сплю
Перевернувшись с бока на бок, Люба громко и раздраженно сказала:
– Да она так каждую ночь. Вколите ей уже! Достала всех!
– Я… я же не специально! – оправдывалась старуха.
– Конечно, не специально! – зло вскрикнула Аня. – Уставится и смотрит. Что тебе надо-то от меня? Нужно что?
Медсестра без лишних слов уложила старуху, задрала ей рубашку «с васильками» и сделала укол. Бабушка, поджав тонкие синие губы сердито ворчала.
– Что я им сделала? Галя, что? Где же милосердие?
Но вместо поддержки, Галина закричала на нее:
– Я тебе сделала укол! Сейчас ложись спать! Мешаешь тут всем. Ишь, какая! Милосердие ей подавай!
Бабушка вздрогнула и виновато посмотрела на нее:
– У меня нога болит. Я не могу спать. Не могу лежать. Не могу сидеть.
Медсестра раздраженно выпалила в ответ:
– Конечно, потому что ногу надо ампутировать. А ты тянешь время. Жалуешься только, да спать никому не даешь!
Старушка, захлопав часто глазами от волнения, провела по седым волосам трясущейся рукой.
– Я в туалет хочу, Галя!
– Ну, так иди! – рявкнула медсестра.
– Сама? – недоверчиво переспросила бабушка.
– Сама! И скажи своим, чтобы тебе привезли памперсы.
– Памперсы?
– Памперсы!! – громко в ухо крикнула ей Галина.
Бабушка отодвинулась от нее, закрываясь. Люба поинтересовалась у медсестры:
– А почему ее в гнойную хирургию не переведут? Я лежу после операции с открытой раной – а тут инфекция! Так же нельзя!
– Конечно, нельзя! – поддержала ее Аня.
– А что вы от меня хотите? Я не решаю ничего. С врачом говорите.
– Так не заходит он!
Медсестра, взглянув на Анину капельницу, подкрутила колесико, лекарство стало поступать быстрее.
– Он много оперирует. Врачей не хватает. Работать некому.
– А мы тут при чем?
Галина, махнув рукой, не ответила и быстро вышла из палаты.
Свет погас. Аня медленно отвернулась к стене и услышала, как за спиной заскрипела кровать старухи. Начался долгий процесс «подъема» в туалет, занявший около десяти минут. Тишина. «Встала!» – догадывалась Аня. Еще несколько минут слышно только дыхание. «Теперь просто стоит. Пытается привыкнуть к головокружению. Боится идти!» – анализировала она, не поворачиваясь. Наконец раздалось робкое шарканье. По звукам женщина поняла, что старуха взяла ходунки. Тогда, приподняв голову, она обернулась и стала наблюдать. Маленькими шажками, делая долгие паузы, ведьма медленно перемещалась по палате. Аня, сжав зубы, терпела. Ей казалось, что старуха нарочно устроила бездарное представление, что она специально так долго и громко «ползет». И когда мерзкая бабка наконец оказалась за дверью, Аня раздраженно прорычав, бросилась головой в подушку.
– Черт бы тебя побрал! Старая ведьма! – проклинала она.
Успокоившись с большим трудом, она легла лицом к стене
За стеной раздался грохот и послышался тихий стон. Аня подскочила на кровати, села и стала прислушиваться:
– Что это?
– Опять грохнулась! – равнодушно прокомментировала Люба, переворачиваясь на другой бок. – Сиделка нужна ей, а то расшибется.
2
Определение Дэниела Деннета.
* * *
Делегация врачей во главе с завотделением вошла в палату. Утренний обход – главное событие дня. Антон Денисович, холеный грузный мужчина с доброй улыбкой и тяжелым усталым взглядом, привычно распорядился:
– Олег, рассказывай!
– Здесь у нас Любовь Корнилова, 55 лет. Успешно прооперирована, – сказал низким приятным голосом доктор, подходя к кровати Любы.
Это был Олег Олегович Хазаров, лечащий врач палаты. Аня с любопытством и раздражением посмотрела на него. Невысокий коренастый мужчина лет тридцати восьми с крупными чертами лица и смуглой кожей. Как и все присутствующие медики, он был в голубой медицинской униформе. Хазаров носил аккуратную бороду. Черные волосы его блестели, как вороново крыло, а на крепких руках были заметны темные жесткие волосы.
– Период восстановления. Анализы в норме. Готовим сегодня на выписку, – рассказывал он.
Люба, не шевелясь, лежала на спине, накрывшись до самого подбородка. Она слушала и ждала, что скажет теперь «главный».
– Ну, как у нас дела?! – громко спросил ее заведующий, подойдя вплотную к койке. Хазаров подвинулся, пропуская его вперед:
Приподняв край простыни, доктор, слегка наклонившись, стал смотреть шов. Люба отвернулась к стене, пряча красное от смущения лицо. Она относилась к той многочисленной категории стыдливых женщин, которые во врачах мужчинах видят в первую очередь именно мужчин, наделяя их похотью и собственными эротическими фантазиями.
– Хороший шов! Молодец! – похлопал ее кончиками пальцев по плечу доктор.
Люба обернулась и радостно заулыбалась. Благополучно пережив женский ад и смущение, она снова натянула простыню до подбородка.
Завотделением, заложив руки за спину, перешел к Ане. Хазаров последовал за ним.
– Как у нас дела, голубушка? – спросил «главный», незаметно зевнув.
– Как помоложе, так сразу голубушка! – заворчала ревниво старуха на соседней койке, но никто кроме Ани, кажется, этого не слышал.
Хазаров тем временем пребывал в легком замешательстве. Он глядел на Аню, пытаясь вспомнить больную. «Ага, забыл!» – сразу сообразила она и стала с любопытством наблюдать, как он будет выкручиваться. Доктор взглянул на стену рядом, где обычно прикрепляют небольшой листок с именем и назначением пациента, но подсказки там не оказалось – Аня перед обходом специально открепила и убрала его. Возникла неловкая заминка. За спиной Олега раздался шепот. Завотделением посмотрел на него, все так же добродушно улыбаясь, а потом отошел к окну и встал ко всем спиной: