Р-2
Шрифт:
Я выхватил магический жезл и ринулся в погоню. Перескочил через женское тело с оторванной рукой, через десяток шагов наткнулся на очередного бретера со свернутой шеей и побежал дальше. Выскочил на улицу, завертел головой по сторонам, но одержимый уже скрылся в ночи, лишь протянулась куда-то по брусчатке редкая цепочка красных капель.
– Святые небеса! – прокричал я во всю глотку и зарычал от досады.
Одержимый удрал, и это было не просто плохо. Это была самая настоящая катастрофа! Если тень князя запределья окрепнет, если найдет способ воссоединиться с владыкой…
Проклятье!
Рядом с развалинами обнаружилась пятерка лошадей с замотанными мешковиной подковами, но я не стал горячиться и вернулся в подвал, дабы замести следы. Свечи по-прежнему горели; в их мерцании я присмотрелся к растерзанной колдунье, и ее подбородок, бледные губы и усыпанная веснушками шея показались смутно знакомыми. Да к тому же растрепанная копна рыжих волос…
Фрея, компаньонка графини Меллен! Пусть в прошлый раз лицо девушки и скрывала полумаска, но это точно она! Ошибки быть не могло!
В оторванной руке был зажат амулет; я высвободил его из тоненьких пальчиков и сразу ощутил давление поискового заклинания.
Так вот как людям графини удалось выследить меня в прошлый раз в Нистадде, вот что привело их сейчас сюда! Но неужели я не заметил вонзенного в эфирное тело крючочка?! Быть такого не может!
И действительно – поисковое заклинание потянуло куда-то дальше, прямо к опустевшей колдовской схеме, а там заметалось от свечи к свече.
Ангелы небесные! Я ведь замешал в их воск сточенный амулет магистра Кирга! Вспомнилось, как погладили заколку холеные пальцы графини Меллен, и все сразу встало на свои места. Амулет предназначался для отслеживания моего местонахождения, и взломать его не составило никакого труда.
Идиот! Какой же я идиот! Так подставиться! А если мои передвижения отслеживала не только Фрея?!
Выругавшись, я собрал все, что могло послужить уликами против меня, а остатками краски вымазал пальцы Фреи, не забыв и о ее оторванной руке. Заодно приподнял изуродованное тело и обмотал вокруг покойницы веревку с мерными узлами.
После сложил в углу приготовленные заранее деревяшки, щедро плеснул на них маслом из фонаря и запалил костерок. Сначала в огонь отправились записи и расчеты, затем все до единого огарки свечей и прочий мусор, который мог навести на мой след.
Под конец я кинул в беспрестанно менявшее цвет пламя отмеренные в должных пропорциях травы, и подвал заполонил густой едкий дым. Очень быстро он расслоился, смешался с небесным эфиром, заставил незримую стихию отторгнуть от себя проникшую в наш мир энергию запределья.
Но даже так помещение оставалось оскверненным, и я взял последний из листков. Ничего предосудительного на нем не было – всего лишь молитвенная формула, специально подобранная для зачистки следов, ее и прочитал.
Незримая стихия дрогнула и забурлила, когда моя воля пронзила ее и принялась выжигать скверну. Потолок заскрипел, на голову посыпалась пыль, в ушах зазвенели хрустальные колокольчики, полыхнуло неземное сияние, а пронзавшие эфир эманации зла истаяли и стали почти неразличимы.
На то и был расчет! Всякая сложная волшба несет на себе отпечаток ауры колдуна, а молитвенная формула вместе со скверной выжгла большую часть моего присутствия. Да еще попутно перемешала и взбудоражила незримую стихию до такой степени, что из этой мешанины даже самые многомудрые эксперты не сумеют вычленить никаких эфирных следов.
Затирать схему я не стал – еще не хватало, чтобы герхардианцы начали розыски выживших сообщников Фреи! – выбежал из подвала и вскочил в седло первой попавшейся лошади. А после замешкался, не зная, как поступить дальше.
Тень князя запределья вырвалась в город, и расклад был прост: либо я обезврежу ее, либо она пожрет мою душу. Пусть не сегодня и не завтра, но отыщет и пожрет, сомневаться в этом не приходилось.
Что самое поганое – заготовленная формула изгнания сейчас ничем помочь не могла, ведь тварь вселилась в человеческое тело, для начала ее требовалось из него извлечь. Да и после для низвержения бестелесной сущности в запределье понадобится полноценный ритуал. Призрак пожрал душу бретера и мало того, что стал сильней, так еще и изменился, сделался чем-то большим, нежели явился в наш мир.
Стоп! Призрак! Совсем недавно я искал способы обуздания этих бестелесных созданий! В Рауфмельхайтене!
И ведь Белую деву не изгнали, поначалу Фальберт Бинштайнер заточил ее в шар из алхимического стекла! Тут же припомнилось высказывание одного недалекого торговца: «Такой шар способен удержать в себе сущность князя запределья!»
А ведь, пожалуй, что и сможет!
Я кинул взгляд на небо, с облегчением убедился, что луну не закрывают облака, и поскакал на Грёсгатан. Лавка алхимика была давно закрыта, и пришлось перебудить, наверное, половину улицы, прежде чем заспанный хозяин спустился на первый этаж и отпер дверь.
– Чего еще?! – прорычал он, но мигом заткнулся, поймав набитый серебром кошель.
– Возьмешь, сколько нужно, – разрешил я, накинул поводья на вмурованный в стену крюк и прошел в торговый зал.
Память меня не подвела: помимо изготовленного из лируангского стекла шара, в лавке обнаружилась и лунная линза, а серебряный скальпель и вовсе имел в продаже любой уважающий себя алхимик.
– Ну? – повернулся я к хозяину, и тот принялся шустро отсчитывать высыпанные на прилавок монеты.
Возвращенный кошель изрядно похудел, но я не стал торговаться и молча выбежал на улицу. Еще оставался шанс все исправить. Следовало поспешить.
Я остановил лошадь на крохотной площади с парой чахлых деревьев и лавочкой между ними. Линзу удалось закрепить на ветке, благо лишенная ветвей крона не закрывала луну, к земле протянулся чуть выделявшийся в ночном сумраке лучик. Я ухватил его пальцами и потянул, принялся свивать и скручивать с эфиром, вкладывать в него истинное имя князя запределья и формулу подчинения, наматывать на магический жезл. Будто волшебную пряжу прял. Да в какой-то степени так оно и было…