Р26/5/пси и я
Шрифт:
Скандер вдруг обнаружил, что Валинды рядом с ним нет. Зная, что он не позволит ей это сделать, она сама решила проявить инициативу. Щелкнул замок камеры, он бросился к люку, но было уже поздно. Одетая в резиновый костюм фигурка появилась за стеклом иллюминатора и поплыла в сторону червя в потоке воды, которую тот втягивал в пасть. В одной руке Валинда держала реактивный движок с болтающимися лямками, в другой — миниатюрную мину.
Она подплыла к самому рту червя, зависла там — крохотная темная фигурка на фоне кошмарной фосфоресценции — нажала рычажок взводящего механизма, одновременно
Скандер вспомнил Лежура, его легкомысленную беспечность по отношению к часовым механизмам взрывателей. Вспомнил, как пожалел тогда, что не успел проверить таймер мины перед выходом Валинды наружу. Затаив дыхание Скандер смотрел, как она борется с течением, потом подвел субмарину настолько близко к зияющей пасти, насколько осмелился.
Но тут полыхнул ослепительный свет, и у самого края пасти возникла рваная рана в форме звезды. Тело Валинды подбросило взрывной волной, лодку тряхнуло, замигали огни, и беспомощная, оглушенная Валинда вплыла, медленно поворачиваясь, в пасть червя в тот момент, когда он судорожно рванулся обратно в туннель.
Еще на память приходило окрашенное смертельной яростью воспоминание о словах Лежура: «Теперь тебе не придется делить проценты на двоих».
Голос Росскида вернул его к действительности.
— Я не понимаю, что ты тут делаешь, но мы потеряли управление. Айсберг крутится на месте. — Человек глядел на него, едва сдерживая ярость, но за ней скрывался страх: блеклые глаза его невольно возвращались к обнаженному боку червя.
Скандер задумался. То, что айсберг крутится на месте, могло означать сразу несколько вещей. Либо, забывшись в воспоминаниях, он перестарался с лазером, но это вряд ли. Либо червь мог спрятать голову в лед, оставив снаружи только бесцельно перегоняющий воду хвост. Это тоже маловероятно: он бы заметил, что участок кожи передвинулся.
Скорее всего случилось другое.
— Иногда червь понимает, что его используют, — объяснил он Росскиду. — Он чувствует присутствие людей на льдине, и постоянное воздействие лазером его раздражает. Они, как правило, совсем безмозглые, но изредка попадаются посообразительнее.
— И что произошло?
— Он выгнул голову назад и лезет к поверхности льдины. Движение прекратилось. Нас несет течением и разворачивает ветром.
— Замечательно! — съязвил Росскид, печально улыбнувшись и смягчив голос, словно выговаривал маленькому ребенку. — И что же вы теперь предлагаете, мистер Скандер?
Скандер пожал плечами.
— Ждать. Через какое-то время червь повернет и опять доберется до воды. Может случиться, что он вылезет с другой стороны. Это иногда бывает, но черви редко покидают айсберг. На этой стадии жизненного цикла им нужен холод. Просто иногда тепло его собственного тела слишком сильно оплавляет лед вокруг него, ему становится трудно удерживаться за стены, и он пробивает новый туннель.
— Да ты, оказывается, знаток! — голос землянина был неестественно спокоен, и Скандер судорожно вздохнул. Почему они все такие? Что в этих льдах, в червях или просто в самом факте пребывания на
— Я изучал морскую биологию, — старательно сдерживаясь, ответил Скандер. — В частности, ледовых червей и их жизненный цикл. Это важная дисциплина на Кантеке, особенно со времени начала кризиса пресной воды. Некоторые черви совершают за свою жизнь до сорока миграций на север. Когда они направляются в теплые воды, айсберг охлаждает их тело, а потом, когда добираются до определенных широт и айсберг тает, они оставляют потомство кормиться в теплых, богатых пищей морях и отправляются обратно. А молодые черви собираются к Южному полярному леднику только после созревания. Самцы остаются подо льдом всю свою жизнь, а самки сразу после спаривания забираются в туннели по краю ледника, питаются там чем придется и ждут, когда их льдина отломится.
Скандер заметил, что его голос звучит все выше и выше: ужас перед этим огромным землянином с опасной тенью страха в глазах заставлял его говорить и говорить…
— У тебя ума раза в полтора больше, чем нужно, кантек, — холодно произнес Росскид. — Иди за мной. Надо обсудить все это с Эркеленсом.
Он развернулся и, то и дело поскальзываясь, стал взбираться по наклонному ледяному туннелю.
Эркеленс сидел около палатки и задумчиво разглядывал медленно вращающийся горизонт, Росскид схватил Скандера за локоть и толкнул его к капитану.
— Расскажи ему, что мне говорил! — потребовал он.
Скандер объяснил положение.
— Похоже, мы ничего не можем сейчас поделать, — грустно заметил Эркеленс, когда Скандер закончил разъяснения.
— Я так не думаю, — сказал Росскид, кинув на кантека многозначительный взгляд. На поверхности он снова обрел уверенность в себе: страх в его глазах уступил место хитрости и расчету.
— У тебя есть какие-нибудь идеи, Росскид?
— Нет, но, может быть, есть у Скандера?
— Скандер? — капитан взглянул на кантека. — Я понял, что нам остается только ждать?
— Да, — ответил Скандер, ожидая, что будет дальше, но Росскид не стал настаивать на своем.
Позже в большой палатке, когда Скандер ушел в свой мини-купол, Росскид пояснил, что он имел в виду.
— Я не доверяю этому кантеку, — заявил он Эркеленсу.
— Скандеру? Зря! Я с ним уже четвертый раз. Он наш человек!
— Человек? — Росскид усмехнулся. — Как ты можешь называть человеком гуманоидного карлика в четыре фута ростом? Я тебя не понимаю, Эркеленс! Похоже, ты пробыл здесь слишком долго и стал таким же, как они.
— А что ты, собственно, имеешь против кантеков, Росскид?
— Послушай, — Росскид наклонился вперед, и в лице его появилось что-то угрожающее. — Ты меня нанял делать работу, и я ее делаю. До сих пор, кажется, я делал ее хорошо, и за это ты мне платишь. Я свои деньги оправдываю. Но мне никто не платит за то, чтобы я любил кантеков! Ты знаешь, что этот высокомерный ублюдок делал в шахте? Читал мне лекцию о ледовых червях, черт подери! Говорит, что он морской биолог.
— Так оно и есть.