Раб лампы
Шрифт:
— Привет, Си-бемоль! — весело сказала та.
— Привет. — Дере поморщился и зачем-то добавил: — Клара у Карла украла кораллы.
— Ха-ха! — рассмеялась подруга.
— Придумал бы что-нибудь новенькое, — мрачно сказала Маргарита и подумала, что Дере опять угадал. Украла. Не кораллы, а жену. Не своими руками, но…
— Тебя подвезти? — кисло спросил Дере у ее лучшей подруги.
— Спасибо, я возьму такси. Не хочу мешать вашей нежной встрече, — с вызовом ответила Клара.
Маргарита была не против того, чтобы подруга посеяла зерна сомнения в душе Альберта
НОГИ
Откладывать неприятные дела она не любила. Это надо сделать сегодня или никогда. Поскольку «никогда» отпадает, то сегодня. Сеси прилетает через три дня. Надо, чтобы к этому времени все точки над «i» были расставлены. Ехали долго: пробки. В машине она отделывалась общими фразами, но дома, как только Дере полез с поцелуями, сказала:
— Алик, сядь. Это серьезно.
— Что такое? Разве ты не соскучилась? Две недели не виделись! У меня для тебя приятные новости.
— У меня тоже. Приятные. Мы разводимся.
Сказала — как в ледяной омут нырнула. Но сказала. Дере тоже стоял с таким видом, словно льющаяся из душа вода приятной комнатной температуры вдруг стала ледяной. Он сразу съежился и посерел.
— Что-о?!! Как это разводимся?!!
— Все просто: я полюбила другого. А ты от меня устал.
— Дуся, ты спятила! Кого это другого? Где? Когда?
— На курорте. Я встретила его в отеле.
— Какая чушь! Кого можно встретить в отеле?
— Тем не менее. Мы разводимся, Алик.
— Бред! Я добился для тебя выгодного контракта! Пока ты развлекалась на курорте, я искал ходы, ужинал в ресторанах с нужными людьми, давал взятки. И вот вам, пожалуйста! Для кого я старался?
— Для себя. Ты всегда стараешься для себя. Если ты так переживаешь за наше общее дело, пожалуйста. Мы договоримся. Как деловые люди. Не как мужчина и женщина. Не как муж и жена. Мы можем сохранить партнерские отношения.
— Какие-какие?
— Партнерские.
— Скажи хотя бы, кто он.
— Не имеет значения.
— Как это не имеет? — Дере забегал по комнате.
– Как это не имеет? Я хочу знать, на кого ты меня променяла! Что это за сокровище? Сколько у него денег?
— А при чем тут деньги?
— А при том! Свои я собираюсь оставить себе!
— Твои?
— Я двадцать лет на тебя работал!
— Пятнадцать. И даже меньше.
— Без разницы! Здесь все мое!
— Ошибаешься.
— Да я в суд подам!
— Прекрасно! Теперь я вижу, что все правильно. Тебе деньги нужны, не я. Мы договоримся. Через суд или иначе. Ты — разумный человек. Интеллигентный. Давай разойдемся как интеллигентные люди. Без скандала.
— Значит, ты мне изменила?
Дере остановился наконец и посмотрел на нее в упор. Взгляд она выдержала и спокойно сказала:
— Да.
— Дрянь!
— Успокойся. Я ведь знаю: у тебя давно любовница.
— Бред!
— Только не ври.
— Я тебе не изменял!
— Но
— Я тебе не изменял!
— В мыслях да.
— Я хранил тебе верность! Мало ли… Мало ли, о чем я думал! Физически я тебе не изменил!
— Можешь больше не утруждаться. Дай себе волю, — усмехнулась она.
— А! Я понимаю, откуда ветер дует! Это все Клара! Она! Убью ее!
— Успокойся.
— Гадина! Клара Гадина! Не Гатина, а Гадина!
— Ты стал остроумным. Поздравляю. Слава богу, я не услышу больше про кораллы.
— Убью ее!
— Она ни при чем. Это я тебе изменила.
— Ты пожалеешь! Такие мужчины, как я, на дороге не валяются!
— Вот и отлично. Значит, я могу быть за тебя спокойна?
— Я ухожу, — торжественно сказал Дере.
— Ты можешь жить здесь. А мы с… С моим другом поселимся на даче. К осени будет видно. Или у твоей любовницы есть квартира?
— Сколько можно повторять? У меня нет любовницы!
— Но квартира у нее есть?
Альберт Дере рухнул на диван и застонал.
— У меня такое ощущение, что все это сон… Страшный сон… Мою жену словно подменили. Уехала нормальная женщина, добрая и покладистая, а вернулась ополоумевшая баба — вздорная, склочная…
— Надо было стеречь, — усмехнулась она.
— Что? — удивленно спросил Дере.
— Лампу.
— Какую лампу?
— В которой живет джинн. Исполняющий желания. Ты слишком долго пользовался мной, Алик. Ты меня не берег. А другие мужчины боялись подступиться. По-моему, ты никогда меня и не любил.
— Договорилась! Ты бредишь, Дуся. Но это пройдет.
— Нет.
— Пройдет, — уверенно сказал он.
Вместо ответа она принялась собирать вещи. Как долго продлится бракоразводный процесс? И как поведет себя Дере? Пока он держится достойно. Покричал, конечно. Но истерики не устраивает, за руки ее не хватает. Сидит, смотрит, как она запихивает в чемодан короткую кожаную куртку. Усмехается.
— Зимние вещи можешь оставить. Я думаю, это надолго не затянется. К осени ты сюда вернешься.
— Мечтай!
— Кстати, нам надо обсудить условия контракта. О котором я договорился. Позвони, как только успокоишься.
— Я спокойна. Что же касается работы… У меня другие планы. Творческие.
— Понятно: ваять любовника. — Дере усмехнулся. — Эх, Дуся! Все, что тебе нужно — это натура. В горнило своего таланта ты бросишь все: мужа, любовника, друзей, детей… Если они у тебя будут. Я потому и не хочу детей: им судьба быть несчастными, брошенными. В тебе и страсть-то проснулась потому, что вдохновение ушло. Все расплавится там, в горниле, и превратится в шедевр. На остальное тебе наплевать. Скульптура будет готова — и твое увлечение пройдет. Я представляю, что это. Он, конечно, молод, красив, говорит, что любит тебя. Разумеется, страстно. Но он не понимает, для чего ты живешь. Я это понимаю. — Дере ткнул пальцем в грудь. — А он нет. Вот потому ты и вернешься ко мне. А я тебя прощу, потому что ты — талант. Нет, Дуся. Ты — гений! А жить с гением — это искусство. Не меньшее, чем быть гением.