Раб лампы
Шрифт:
— А как же покушение? Разве он себя не выдал? Даже оружие оставил! Вот это улика так улика! Что там записки!
— «ТТ-33», — задумчиво сказал Давид. — Откуда? Вообще-то оружие — не проблема. Им торгуют из-под полы на вернисажах, к примеру, в Измайлове. Все точки я знаю. И людей, которые этим занимаются, тоже. По их словам, достать пистолет «ТТ» российского производства в последние годы стало проблемой. Сейчас продают стволы, собранные в Венгрии, Польше, Югославии. Я справлялся у Дроздова. Этот «ТТ» нашей, отечественной сборки.
— Ну и что?
— Ваш муж никогда не интересовался оружием,
— Дере? Я сомневаюсь, умеет ли он стрелять!
— На вид он человек спортивный, — задумчиво сказал Давид. — Должно быть, в юности был хорошим спортсменом?
— Как ты догадался? Первый разряд по плаванию. Хотя когда это было… Да, Алик следит за своим здоровьем. Бегает по утрам, делает какие-то упражнения.
— Вот и я говорю: в порядке. И с координацией, и с реакцией. Альберт Валерианович жить хочет долго. Пищу прожевывает тщательно, по утрам двадцать раз приседает, столько же подпрыгивает. И денег ему надо много, раз помирать не скоро. Симонов, конечно, покрепче. Потому что моложе и железо тягает. В форме хочет быть, чтобы бабам нравиться, — усмехнулся Давид. — Выходит, у каждого из них свой интерес, но идут они одним путем. Но как быть с оружием? Я подумал было, что этот пистолет хранился у убийцы давно. Лет пять, не меньше. А Симонов-то пацан! Пять лет назад он еще в школе учился!
— Ему двадцать четыре. Недавно исполнилось.
Она с сожалением вспомнила, что валялась в это время в больнице. Хорошо хоть подарок купила заранее — машину.
— Вот и я говорю: пацан. Пять лет — это минимум! Семь, десять. Сколько тогда было Симонову? И где он был?
— В тысяче километров отсюда, — задумчиво сказала она.
— То-то и оно. Информацию я соберу. Но боюсь, за последние несколько месяцев пистолет «ТТ» отечественной сборки не уходил.
— Так тебе и сказали! — Она невольно улыбнулась.
— Хотите верьте, хотите нет. — Давид пожал плечами. — Интуиция редко меня подводит.
Вечером, за ужином, Альберт Валерианович возмущенно воскликнул:
— Где моя любимая чашка?!
— Я ее разбила, — сказала она, переглянувшись с Давидом.
— Все у тебя из рук валится, — буркнул Дере.
— Похоже, сегодня утром немало посуды побилось, — криво улыбнулся Сеси. — Вы с ментами чашками друг в друга кидались?
— Это я виноват, — вмешался Давид. — Разбил. В отличие от тебя, мыть посуду я не умею. Не мое призвание.
Сеси надулся, но промолчал. Альберт Валерианович откровенно обрадовался: впервые Давид позволил себе прямой выпад в сторону Сеси. Дере понял, что у него появился союзник. «Дни щенка в этом доме сочтены», — прочитала во взгляде мужа, которого знала, как свои пять пальцев, Маргарита. Вопрос о чашках был закрыт. Остаток вечера прошел более или менее спокойно.
А в среду они поехали на похороны Клары. Сеси остался дома, сославшись на то, что недостаточно хорошо знал покойную. А раз там будут только свои…
— Понятно, — хмыкнул Дере. — А говорят, убийцу тянет на место преступления!
Сеси бросил на него злой взгляд. И все-таки остался дома. Давид, разумеется, поехал с ними. Альберт Валерианович вел машину, Маргарита расположилась на заднем сиденье, Давид по левую руку
На кладбище ей стало плохо. Заныло плечо, навалилась тоска. Поддерживаемая с одной стороны мужем, с другой Давидом, она с трудом дошла до машины.
— Не надо было ехать, — зудел Дере. — Я говорил. Ты еще слаба. Я бы и один справился.
Но она не могла не повидать Платона и Алю, не сказать им слов соболезнования. Им и родителям Клары. Ее отец бросал на зятя недобрые взгляды, мать тихо плакала. Она хорошо знала обоих: интеллигентные люди пенсионного возраста. Она сидит дома, он вроде бы работает. Однако где? Клара о родителях не рассказывала. Отмахивалась: все в порядке. Болеют, а кто в их возрасте не болеет? Маргарита отметила, что Клара была похожа на мать. Те же огромные карие глаза, сухощавое телосложение, узкие ступни.
Крестница Аля выглядела напуганной. И Маргариты явно сторонилась.
— Это дочь Гатиной? — тихо спросил Давид.
Она кивнула.
— И чего вы с ней не поделили? Или… кого?
— Как ты догадался?
— Мне кажется, она вас ненавидит.
Пришлось рассказать историю Али. Когда машина тронулась, она поведала о том, как Клара расстроила брак единственной дочери. Давид слушал внимательно. Дере тоже. Они ехали с кладбища в загородный дом Гатиных, Маргарита на этом настояла. Дере пытался жену отговорить, а Давид, напротив, не возражал. Она догадалась, что телохранитель хочет осмотреть место происшествия.
— Значит, она вам угрожала? — уточнил Давид, когда она окончила свой рассказ.
— Она же девочка!
— У всякой девочки есть мальчик. Тем более -у такой хорошенькой.
— Она любит Сеси!
— Это не мешает. Можно одного любить, а другого использовать.
— Я вижу, ты хорошо знаешь женщин, — заметил Дере.
Судя по тому, как почернело лицо Давида, Альберт Валерианович попал в точку. В любовных делах жены Дере обладал потрясающей интуицией. Своих соперников он безошибочно бил в больное место. Вот и сейчас — попал. «Одного любить, другого использовать». Давид сам не заметил, как проговорился.
— Перестаньте, — сказала Маргарита. — Не время сводить счеты. Мы на похоронах. Я знаю, Алик, как ты не любил Клару, но надо соблюдать приличия.
— А что между вами произошло? — спросил Давид. Отомстил. — Из-за чего вы с Гатиной разругались?
— Да кто это сказал? — сразу заволновался Альберт Валерианович.
— Ваша жена.
— У Гатиной был длинный язык, — зло сказал Дере. — Это ее и погубило.
Они с Давидом переглянулись. Что это? Признание? В этот момент и подъехали к дому. У участка был такой вид, словно здесь прошли учения кротов. Те маршировали строем глубоко под землей, а на поверхности оставались ровные ряды аккуратных бугорков. Дизайнерские поиски Клары были в самом разгаре. Закончить работу она не успела. Но дом был в порядке. Огромный двухэтажный особняк, возведенный с размахом. Маргарита смотрела на него с опаской. Если свой коттедж скромных по местным меркам размеров они с Дере строили пять лет и ухлопали уйму денег, -сколько же сил, времени и средств вложено сюда? А вид до сих пор нежилой. Должно быть, из-за перекопанного участка.