Раб Сармы (Ричард Блейд, Странствие 8)
Шрифт:
Канда топнула босой ногой.
– Разве ты не понял, Блейд? Я голодна!
Он потянул меч из ножен, и девушка в страхе отшатнулась; потом на ее губах заиграла дразнящая улыбка:
– Ты не посмеешь поднять на меня руку, Блейд! В оазисе Тер-Киот знают дочь Эль Кала, а вы - чужаки, грязные бродяги... вас прирежут там без долгих разговоров!
Спорить с этим не приходилось, и Блейд согласно кивнул:
– Несомненно, моя грозная госпожа. Но почему ты так взволновалась? Я всего лишь хочу раздобыть чего-нибудь на ужин. С тобой я сумел бы справиться и без меча, - его пристальный взгляд
– Но я не трогаю беззащитных женщин.
Опять загадочная улыбка.
– Не уверена, сьон Блейд. Я вообще ни в чем не уверена, когда дело касается тебя.
Он не обратил внимания на ее слова и отвернулся. Уже не раз ему приходилось выслушивать эти непонятные намеки, еще с тех пор, как их выбросило на пустынный и жаркий берег. Ладно, рано или поздно он получит объяснение.
Блейд повернулся и, поигрывая мечом, начал неторопливо взбираться на бархан, внимательно изучая песок под ногами. Он искал змей, которых в этой пустыне было не меньше, чем камней. Крупные твари толщиной в руку оказались неядовитыми - так, во всяком случае, утверждала Канда - и выползали, как правило, к вечеру, когда песок остывал.
Охота была успешной. За полчаса он разыскал пару змей, похожих на небольших удавов, прикончил их и отдал Пелопсу с Шефроном. Итак, ужин был обеспечен. Сармийцы содрали с тушек кожу и, порубив змей на части, залили остатками воды. Блейд наблюдал за тем, как Шефрон высек огонь и пристроил котелок над крохотным костром. Счастье, что волны вынесли на берег кое-что с разбитой "Пфиры", кроме трупов... Этот котел, например. И счастье, что в пустыне изредка попадался чахлый полузасохший кустарник, ветви которою могли поддержать пламя... Змеи, однако, и в сыром, и в вареном виде выглядели не слишком аппетитно. Поразительно, подумал разведчик, какой дрянью могут питаться изголодавшиеся люди!
Вместе с Пелопсом он подошел к груде камней; оба жадно всматривались в припорошенные песком валуны, ожидая, когда появится первая струйка сконденсировавшейся влаги. Маленький учитель сильно похудел, пушок на его голове был грязным и свалявшимся, глаза запали. Во время кораблекрушения он потерял свой меч - вместе с остатками былой заносчивости - и теперь явно держался из последних сил. Однако прочие его привычки не изменились. Даже сейчас, похожий на пугало, истощенный и грязный, Пелопс начал очередную речь.
– Милостивый Бек не сочтет грехом, - бормотал он, - если мы бросим Зену. Лучше ей не станет, а сейчас она сильно задерживает вас. Поверь, сьон, мне больно смотреть на нее, ведь я знал тайриоту еще ребенком, и мы играли с ней во дворце - Пелопс тоскливо вздохнул.
– Но что поделаешь? Мы не в силах ей помочь... только сами сгинем в этих песках... Справедливо ля рисовать многими жизнями ради одной?
Блейд угрюмо посмотрел на слугу. Он не мог осуждать его - в конце концов, Пелопс был сармийцем, а в Сарме справедливость понимали довольно своеобразно - как правило, в духе покойного Экебуса.
– Я вижу Зену такой, какой она была во время нашей первой встречи, тихо проговорил разведчик.
– Помнишь, я поймал ее, чтобы спасти свою шкуру... и твою тоже, Пелопс. Я стал ее мужем по законам Сармы... Я хотел найти ее...
–
– Нет, мы не бросим Зену, малыш. За нами и так слишком много могил.
В его маленьком отряде сначала насчитывалось девять человек - все, кому повезло достичь берега после кораблекрушения "Пфиры". Теперь их было только пятеро - сам Блейд, Пелопс, Шефрон и две женщины; остальные, раненные или слишком слабые, не вынесли тягот пути в страну моуков. О судьбе Айксома и его галеры Блейд не знал ничего - ураган разметал их в разные стороны еще до того, как "Пфира" напоролась на рифы. Он сам с трудом выбрался на берег, поддерживая обеих девушек, а Пелопс с Шефроном спаслись, уцепившись за обломок мачты.
Сармиец уставился на тонкую струйку воды, стекавшую по черной поверхности камня.
– Мне все время кажется, что ты чародей, сьон... Говорят, такие в старину жили в Сарме. Добыть воду в пустыне из камней... Непостижимо!
– Никакого волшебства, Пелопс... всего лишь знание законов физики.
– Я не знаком с таким понятием, сьон. Но если ты мне объяснишь...
Блейд рассмеялся.
– У тебя хватает других понятий и слов, малыш. Их даже слишком много! Так что не старайся освоить новые. Я разрешаю тебе говорить только о том, что меня сейчас интересует - о принцессе Канде. Кто она? Правда ли, что эта красотка - дочь правителя моуков? И существуют ли в самом деле эта страна и ее могущественный владыка Эль Кал?
Пока Пелопс обдумывал ответ, потирая подбородок, разведчик повернулся, наблюдая, как осторожно и бережно Шефрон кормит Зену. Лицо барабанщика посмуглело на солнце, язвы на ногах исчезли. Для Блейда это являлось еще одним доказательством того, чти метитовая руда обладает слабой радиоактивностью. И в Сарме целые горы драгоценного минерала! Вот это действительно непостижимо!
Лорду Лейтону придется поломать голову, когда он вернется домой. К сожалению, добираясь к берегу с разбитой "Пфиры", он потерял и образчик породы, и монету - вместе с туникой. Показать будет нечего.
Наконец Пелопс заговорил:
– Думаю, что девушка не лжет, милостивый сьон. Я часто беседовал с ней в последние дни - ты, наверно, это заметил.
– Заметил, - сухо кивнул Блейд.
– Она охотнее говорит с тобой, чем со мной. Интересно, о чем, Пелопс?
Сармиец выглядел слегка испуганным.
– О всякой ерунде, сьон. Ничего серьезного. Понимаешь, среди нас она единственная женщина в здравом рассудке, и ей требуется общество. Ты гордо вышагиваешь впереди, Шефрон помогает Зене... вот она и разговаривает со мной. Что здесь плохого?
Вытянув мощную длань, Блейд стиснул плечо Пелопса.
– Не надо врать, приятель, меня не проведешь. Так о чем говорит с тобой принцесса?
Пелопс затрясся, но глаз не отвел.
– Да, великодушный сьон, ты прав. Я солгал тебе... Но Канда сказала... она сказала... если я передам тебе наши разговоры, то в стране моуков меня ждет пытка... Я боюсь, сьон!
Блейд отпустил его.
– Да, пытка... все, что она может пообещать! Но пока что ты не в стране моуков, а здесь, со мной. И я не собираюсь тебя пытать Просто вышибу мозги и оставлю на корм змеям то, что останется. Говори, живо!