Раб Сармы (Ричард Блейд, Странствие 8)
Шрифт:
Наконец он решился ответить, и в его словах прозвучало больше правды, чем он хотел бы высказать:
– Если нужно, я стану биться... Но с горечью в сердце, великий Эль Кал, ибо тяжело скрестить оружие с братом.
Сейчас он не играл - ему действительно не хотелось убивать русского агента. Слишком это походило на самоубийство... К тому же Джеймс согласился сменить команду. Он был бы ценным приобретением для британской разведки!
– Есть и другой путь, - громыхнул Эль Кал, - Мы можем испытать вас, а если не добьемся успеха, снова поговорим
Блейд снова разобрал шепот Канды - видимо, она подсказывала на ухо отцу. Тот послушно повторил:
– Мы испытаем вашу мужскую силу, Блейд. Твою и твоего брата. А судьей станет моя дочь, Канда. Пусть каждый из вас проведет с ней по четыре ночи. Она выяснит, кто сильнее, кто достоин ее ложа. Проигравший покинет город навсегда. Ты согласен?
Блейд поднял голову и, окинув невозмутимое лицо идола долгим взглядом, с иронией произнес:
– Я знаю, повелитель, что по законам моуков изгнание из города равносильно смерти. Почему бы не назвать вещи своими именами?
Молчание. Даже шепота Канды не слышно. Затем прогремел бас Эль Кала:
– Это верно, Блейд. Даже я не в силах отменить древний закон. Так ты согласен на испытание?
Сейчас, подумал разведчик, самый подходящий момент, чтобы решить кой-какие проблемы и отдать старые долги.
– Согласен, - решительно сказал он, - но прошу у тебя милости.
– Милости, Блейд? Какой же?
– Не для себя, мудрейший повелитель, - для моих спутников
– Хорошо, я выслушаю тебя и сделаю то, что ты просишь.
Блейд поклонился.
– Благодарю. В моих просьбах нет ничего сложного, владыка. Со мной пришла женщина, потерявшая рассудок. Пусть позаботятся о ней, но не помещают туда, где у вас держат больных. За этой несчастной присматривает бывший сармийский раб, Шефрон, которого она любит и слушается. Пусть они останутся вместе, и пусть твоя щедрость сделает их жизнь легкой.
Пожалуй, только этим он мог помочь Зене. Жизнь связала раба и тайриоту Сармы; лучше не рвать объединившие их узы.
– Да будет так, - прогудел идол.
– А теперь...
Блейд поднял руку.
– Еще одна просьба, великий.
В голосе Эль Кала послышалось нетерпение:
– Тогда говори! Но пусть это просьба будет последней!
– Со мной пришел еще один человек - Пелопс, мой слуга и проводник. Позволишь ли ты ему вернуться на родину, в Сарму?
После небольшой паузы Эль Кал произнес:
– Обещаю не задерживать его против воли. Твоего слугу доставят к Алому морю; там будет ждать корабль для путешествия в Сарму.
– Это все, о великий Эль Кал. Еще раз благодарю тебя.
Ну, Пелопс, вперед! Становись великим мудрецом! Изобретай воздушный шар! Блейд низко поклонился, скрывая довольную улыбку.
– Иди к себе и жди, - прогремел властелин моуков из каменного чрева. Этой ночью ты посетишь Канду. Первый раз из четырех. Иди!
Блейд молча двинулся к выходу, успев расслышать отзвук женского смеха. Ненасытная маленькая потаскушка! Она-то выиграет в любом
На пороге храма его встретил слуга и проводил в отведенные ему покои. Пелопс, изо всех сил стараясь скрыть нервную дрожь, слонялся вокруг, пока его хозяин принимал ванну. Наконец Блейд потянулся к одежде. Облачаясь, он рассказал маленькому сармийцу о вырванном у Эль Кала обещании. К его удивлению, Пелопс вдруг разрыдался, размазывая слезы по успевшим округлиться щекам.
– Я не уеду, милостивый сьон... Я останусь здесь, с тобой! Я ничего не боюсь, когда ты рядом, и я люблю тебя. Нет, я не уеду!
– Не капризничай!
– строго сказал Блейд.
– Вспомни, ты же хотел вернуться в Сарму! И у тебя есть дело. Неужели ты успел забыть великую тайну, поведанную мной? И неужели ты не хочешь стать знаменитым и удостоиться памятника? Отправляйся домой, малыш! Здесь тебе нельзя оставаться. В одиночку ты не выберешься из Моука, а я тут не задержусь.
Когда он натягивал халат, резкая боль снова прострелила виски. Блейд сморщился и, сжимая голову руками, рухнул на диван.
– Ты болен, сьон, я чувствую это и не могу уйти, - бормотал Пелопс. Если меня не будет рядом, кто позаботится о тебе, кто подаст еду, кто станет ухаживать? Вспомни, я достиг большого мастерства в лекарском искусстве и не сомневаюсь, что найду причину твоей болезни. А ведь найти - это уже наполовину вылечить! Я сделаю это, сколько бы не потребовалось времени. И, если ты позволишь, я мог бы...
– Закрой рот, паршивый болтун!
– взревел Блейд.
– Мне надо подумать, а твои бесконечные причитания не дают сосредоточиться! Вон отсюда! И готовься в дорогу!
Пелопс, ворча что-то под нос, исчез за дверью.
Скоро за Блейдом пришли. Охрана была внушительной - два десятка солдат с факелами под командой сотника. Стражи, окружив его кольцом, шагали по бесконечным переходам, лестницам и залам, мимо закрытых и распахнутых дверей; он слышал женский шепот, вдыхал мускусный запах разгоряченных тел. Эль Калу полагалась тысяча жен - по тем же самым законам, запрещавшим принцессе иметь двух мужей. Блейд счел это несправедливым; однако и Земля, и любой из миров, которые он посетил, тоже не были образцом справедливости.
Воины доставили его прямо к покоям Канды. Сотник топтался в коридоре, пока Блейд не исчез за массивной дверью, обитой бронзовым листом с затейливой чеканкой. Принцесса была предусмотрительна: если уж закон дозволял ей только одного мужа, то стоило позаботиться о том, чтобы претендент не улизнул.
В центре просторной, завешанной коврами комнаты стояла широкая кровать. У изголовья - небольшой столик; рядом - пара серебряных канделябров с дюжиной свечей в каждом. Отблески пламени маняще играли на обнаженной смуглой коже Канды. Она полулежала, опираясь локтем на расшитую подушку; тяжелые упругие груди чуть свешиваются вниз, тонкие пальцы играют с черными локонами, в глазах пляшут огоньки. Блейд остановился, любуясь этой картиной и ощущая некое шевеление под халатом.