Раб сердец
Шрифт:
4.
Босоногий Лопотуй перемахнул через плетень старостиного огорода, не разбирая пути пронёсся по грядкам, снова зайцем сиганул через ограду, добежал до избы Брана и замолотил кулаком в дверь.
– Учитель! За рекой едут! В сторону моста!
Бран показался на пороге.
– Кто едет?
– Да те самые, про каких предупреждал.
– затараторил мальчишка.
– Городские. В кожаных куртках, с шипастыми дубинками, а мордовороты - просто жуть, у-у-у, прямо людоеды. Мамлыны холмовые! Мы из ивняка их рассмотрели.
– Лети стрелой к дядьке Ждану.
– распорядился Бран.
– Пусть народ подымает. А вы - молодцы, ребята, глазастые. Не подвели, спасибо.
Он строго-настрого запретил Мсте покидать дом, велел запереться изнутри и не выпускать наружу Рыжего и Карра. Сам же заспешил к избе Ждана. Там уже собрались встревоженные сельчане.
– Всем крышка!
– мрачно заключил Высь Мухомор.
– Гробовая.
– Пока что нет, - ответил Бран, -только тем, кто сам под эту крышку согласится лечь. Не согласны? Правильно! Отбиваться надо, мужики.
– Да как?
– загалдели крестьяне -Голыми руками? Вот-вот нападут, сволочи! Ломтями нарежут!
– Топоры, вилы, косы?
– спросил Бран. –Всё пропито?
– Да чего ты, в самом деле… Имеются, как же без них-то?
– Ну?!
– удивился Бран. Помолчав чуть, добавил: -Раз вы пришли сюда, значит уже решили не ждать расправы, словно бараны на бойне. Вот и докажите это своей отвагой и мужеством. Готовы?
– Готовы!
– отозвались крестьяне.
– Будете драться с разбойниками за детей, за жён, за матерей, за себя и свои дома?
– Будем!
– загудели собравшиеся.
– Тогда бегом по домам, хватайте всё, чем можно биться и незаметно собирайтесь у площади. Нет, памятью матери клянусь, пока есть вера в себя, пока мы желаем победить, мы победим!
Впалые щеки Брана внезапно
…Шесть повозок с ватажниками Лягвы въехали на сходную площадь, что располагалась в самой середине Больших Смердунов.
– Тпру, дохлая.
– прохрипел Хохарь Ражий, спрыгнул с повозки и потянулся, разминая затёкшее пятипудовое тело.
– Слышь, вожак, -натужным шёпотом обратился к нему Пуст Чесотка, новичок в шайке, -а не нравится мне здеся.
Он беспокойно осматривал бегающими шкодливыми глазками пустынные улицы.
– Чё не нравится-то?
– не понял Ражий.
– Дык, ни души же! То есть нету!
– А народ-то в поле.
– хохотнул кто-то.
– Селяне, они трудолюбивые, не как ты.
– Не-не-не, -упрямо мотал головой Пуст.
– Не то что-то тут, не то.
– Ща проверим.
– пообещал Хохарь и вразвалочку направился к избе старосты, лениво покачивая дубинкой, висящей на запястье на шнуре. Острые стальные гвозди, усеивавшие толстый конец палки, зловеще поблёскивали.
Когда до крыльца оставался десяток шагов, дверь внезапно распахнулась и на скрипучие ступени вышли Бран, Ждан Ратник и Высь Мухомор. Встали с заложенными за спину руками. Скучающе рассматривали шайку. За спиной Брана беспокойно маячил староста. Кажется, сопляк был прав, тут творилось что-то странное. Крестьяне их явно не боялись, чего прежде никогда не бывало. И Хохарь не выдержал.
– Чё молчите?
– с презрительным раздражением осведомился он.
– Так мы же хозяева.
– искренне удивился Высь.
– Кто к нам заявится, тот первым и здоровается.
– Чего?!
– угрожающе протянул было кто-то из подручных Ражего, однако вожак, не глядя, ткнул его кулаком.
– Да-а, видать не зря болтают, будто вы тут шибко умные, проповедников обижаете.
– сказал он с нехорошей ухмылкой.
– И чересчур богатые вдобавок. А теперь так не положено - либо умный, либо богатый. Ладно уж, оставайтесь при уме, а вот богатством придётся с нами, бедненькими да голодненькими, поделиться. Договоримся так, вы нам...
– Нет, не договоримся.
– покачал головой Бран.
– Лучше бы вы, ребята, всё-таки не за добром приехали, а за умом. Потому как его вам точно не хватает.
– Чего?
– побагровел Хохарь.
– Видно не дошло, ладно, поясню по душевности своей...
С поднятой дубинкой он шагнул было к крыльцу, но тут же остановился. Высь Мухомор и Ждан теперь держали руки не за спиной, а перед собой. И в руках были топоры. Пуст Чесотка вжал голову в плечи и огляделся. На улочках, ведущих к сходной площади словно из ниоткуда появились смердуновцы с серпами, вилами и кольями.
– Всё, гад, получи!
– прошипел Ражий и коротко взмахнул левой рукой. Это был его лучший приём, который непременно срабатывал. Но не сейчас: староста, повалив Брана, прикрыл собой. Нож, вылетевший из рукава вожака, вонзился в плечо старосты.
– А ну, за работу, пахари!
– по-медвежьи рявкнул Высь, одним прыжком с крыльца оказавшийся перед Хохарем. Свистнула дубинка, хотя крестьянин проворно отпрянул, из глубокой царапины брызнула кровь, шипы разорвали рубаху от ворота до подола.