Рабочие будни
Шрифт:
Каирис опустилась на стул. Руки ее дрожали.
— Плохо? — посочувствовал ей Таши.
— Омерзительно и тошно. Как будто мое дело на крови стоит, — глухо ответила девушка.
— Ты ни в чем не виновата.
— Знаю. Один из погибших был сыном моей соседки, тетушки Мирон. Она прачка. Муж рыбак был, утонул. Сын один остался. Красавец, умница, мальчишка один у матери… был…
— Один? — уловил главное Таши.
Каирис опустила глаза.
— Сына тетушки Мирон звали Рито. Она теперь сама при смерти. Как услышала про смерть мальчика, так на месте и упала. Не встает. Мы с соседями
Таши кивнул. Больно, печально, но…
— А что слышно про виновника?
— А ничего! — вдруг яростно сверкнула глазами Каирис. — Ничего!!! Ничего этой гадине не будет! От всего он откупится! И уедет!
— Куда ж?
— Да хоть куда! Фиран с его дядей наворовали столько, что им на шесть откупов хватит! Таши, ты понимаешь, сейчас подлеца прячут, чтобы его люди в клочья не разорвали. Значит, сидит он где-то и ждет, пока или оправдают его, или назначат наказание какое полегче.
Ждет, мразь! Таши вздохнул:
— Не рви себе сердце, Кай. Ты не можешь облагодетельствовать всех.
— Тетушка меня пирожками угощала, маленькую, с отцом дружила…
Кай бессильно уронила голову на руки. Лейри сама поставила поднос на стол и выразительно посмотрела на некроманта. Таши чуть поколебался и коснулся ладонью темно-русых волос.
— Не надо, Каирис. Не плачь. Обещаю, все будет хорошо.
— У кого? У тетушки Мирон, которая умирает? Он ведь и ее убил, этот подлец. Растоптал конем и даже не остановился, Таши. Три человека, три судьбы… и будет ли жив третий мальчик, неизвестно. Лекари молчат, и маги молчат.
Таши погладил девушку по голове уже смелее.
— Обещаю. Виновный понесет наказание.
Судя по тому, как смотрела Каирис, — не поверила. Ну и ладно.
Он — некромант, а не свиток с клятвами. Будет возможность, поквитаемся, Горичек.
А возможность еще будет, он уверен…
— Что сидишь?
— Пошел ты…
Шуруш Фиран покосился на Горичека. Парень был мрачен. Еще бы — вляпался так вляпался. Нет, особой вины за собой он не чувствовал. Подумаешь, несколько мальчишек из простонародья подавил. Плевать на них три раза! Еще народятся!
Но…
Когда ты даже домой вернуться не можешь, потому что есть опасность попасть в руки разъяренной толпе…
Когда ты сидишь почти десять дней взаперти без всяких развлечений…
Когда даже медяка на расходы не осталось, а слугам приказано не выпускать тебя и не прислушиваться к твоим просьбам…
Как-то это неприятно.
В тот вечер дядя нашел Горичека в загородном домике. Стащил с проститутки, ее выпроводил за дверь, а племяннику устроил разнос. Впрочем, особого действия скандал не возымел. На похмельную-то голову, одурманенную наркотиком, — какие уж тут нравоучения. Поняв это, дядя в который раз встряхнул племянничка, отвесил ему пару подзатыльников и отволок туда, где его точно искать не будут. В загородное поместье Фиранов.
Там-то до Горичека и дошло, что именно он натворил.
Если честно, он даже не помнил про мальчишек. «Соколиная пыль» резко меняет восприятие реальности. Ты видишь потрясающие картины, но на самом деле можешь тупо упереться в стену. Окружающий тебя мир плохо соотносится с сознанием,
Это сейчас до парня начало доходить… Нет, откупиться он может. Но вот вернуться домой… Можно попробовать. Только результат будет — ой-ой-ой… толпа его на клочки разорвет. Надо куда-то переезжать, чем-то заниматься… а он не привык! Тут он под крылышком дядюшки, на полном его содержании и под его прикрытием. А вот где-то там…
Там такого счастья не будет. Зато будет куча людей, которые наверняка не оценят его вкусы и увлечения. То есть оценили бы. Но на это денег надо… у него столько нет. Дядя если и даст, то раз, а не постоянно. А они ведь заканчиваются. И быстро.
Вот Горичек и размышлял, что делать, когда к нему явился Шуруш. И показал карту. Это был просто идеальный вариант. И Горичек потер руки. Листэрр дрянь не прятали. Он получит кучу денег плюс еще кое-что от дядюшки и сможет жить долго и безбедно. Как и привык. А потом… В конце концов память людская коротка. Можно и вернуться. Когда все забудется.
Проблем было две.
Если бы карта была так проста, ее бы уже давно разгадали.
Листэрр не отличались миролюбием. Общеизвестно, их клады — это палка о двух концах. Взять-то клады можно. Но вот что к тебе еще привяжется? Неизвестно. А жить хочется.
Итак, для начала придется разобраться с картой. Сами «кладоискатели» умом и фантазией не отличались там, где дело не касалось эротических игр. А уж читать на лаарси, старом языке листэрр… Увольте. Требовалось найти книжника. И книжник должен был отвечать нескольким условиям. Умный. Не местный. И такой, от которого легко избавиться.
Почему-то выбор пал на Таши Арсайна. Молодой, приезжий, искать его никто не будет, защиты у него нет. Да и встретиться с ним несложно. Прийти в леанти, которое стало довольно популярным местом, и поговорить.
Таши сидел за стойкой и листал книгу. Толстую, старую, как раз на лаарси. Читал на нем некромант абсолютно спокойно. Ему не мешала даже куча посетителей.
Да, началось все с несчастного случая. Следующие дня три там еще собирались из любопытства, чтобы обсудить трагедию, а потом — распробовали напиток.
Приятная атмосфера леанти, уютные столики, за которыми так приятно посидеть с дамой, перебор струн — Миара оказалась искусной музыкантшей и прекрасно играла на ритаре — струнном инструменте, популярном в Равхе. Неплохо играли и Римира, и Вилера, но девочка словно сливалась с музыкой. Миару не надо было заставлять. Она готова была играть часами. Каирис в приказном порядке забирала у нее инструмент и отправляла отдыхать. И твердила, что девочку надо учить. Были бы деньги, а уж она пригласит учителя. И когда Динар с семьей выкупятся на свободу, она, Каирис, будет гордиться тем, что такая знаменитость, как Миара, начинала у нее в леанти. Динар только посмеивался. Равху пока все устраивало. Теплое место, хорошая работа, хозяйка, которая стала скорее подругой… Каирис в жизни рабов не держала и не представляла, как с ними обращаться… равха выкупится. Обязательно. Но чуть позже. Когда дело укрепится, когда у него будет достаточно денег, чтобы обеспечить свою семью жильем, когда… Одним словом, через пару лет.