Работа для ведьмы
Шрифт:
– Тихо! – шикнула я на коня. – Заметят движение! Я сердцем чувствую, мужик тот, со взором горящим и в шубе – самовязанке из водорослей, не заморочить собеседника собирается. Тут серьёзнее будет история.
– Конечно! – ехидно прошипел Лютик заскакивая передними ногами ко мне на колени, а те под тяжестью дородного тела коня, весом пуд с четвертью, воткнулись коленями в стылую землю. – Сердце ведьмы – вещун! Так видно же, что оба – маги, да ещё и чёрные настолько, что чернее не бывает. И мимо них не пробежишь – ещё заклятие в спину кинут,
Я разозлилась и просипела, точно чревовещатель на ярмарке своей кукле:
– Ага, и сердце, и образование, и квалификация магистра чародейских наук предсказывают, что дядька нас удивит. И ещё, что ты опять пытаешься мной манипулировать. Хватит у меня за пазухой отсиживаться, захребетник! Весишь – не поднять! Убери копыта с колен!
Скакунок даже не подумал подчиниться – пыхнул пару раз через ноздри и уменьшился вдвое, снова полез ко мне.
Ох, сколько же вёрст Лютик на мне проехал – припомнить страшно! Спрашивается: кто кого под узды водит в нашей паре?
Мы – почтальоны. Посылки доставляли, подарки, чудо-пар с сообщениями разного толка. Чаще всего последней услугой пользовались влюблённые, отправляя друг другу признания, и тогда День розовых цветов превращался в гонку на выживание для всех почтальонов нашего Застенного мира.
Впрочем, бывало и так, что посылали с чудо-паром принудительные извещения, или неприятные эпистолы. Увы, но такое встречалось тоже довольно часто, и, вот клянусь своей ведьминой душой, в День розовых цветов я готова была пахать в три смены, лишь бы остальные сообщения относили мои сослуживцы.
Лютик – мой напарник и любитель свежего, ржаного хлеба, жаркого камина, час назад наотрез отказался нестись дальше по полям и лесам, до следующей стоянки. Я, естественно, как всегда, дала слабину, рассчитав, что во времени у нас есть фора, и повелась на каприз коня. Сейчас жалела, что позволила Лютику из могучего рысака, которого только ветер догнать может, а из-под копыт пламя выбивается, сдуться до конька – скакунка ростом в полвершка с короткой шеей, огромным филеем и тщедушным хвостом.
– Поговори у меня! – прошипела я в ответ, стараясь меньше разжимать губы, чтобы не выпускать пар изо рта. – По чьей вине мы здесь?
– Ой, подруга, не до беспочвенных обвинений сейчас! С тем парнем он почти разделался, и до нас черёд дойдёт. Может время пришло термос открыть с водицей из Изумрудного озера, а?
– Ты прав, – глядя на происходящее неподалёку, бросила я.
Резко стало не до препирательств, и во всём виновен тот сильный колдун в водорослевой шубе.
– Он что с ним сделал-то? – переполошился Лютик, и, встав на задние ноги, обхватил мою шею передними так, что подковы впились в позвоночный бугорок. – Ты видела? Что это было-то? Дыра! Видишь, там отверстие! Бежим? А штуку, на которой он умчался, узрела? Что за средство передвижения – не метла, не ковёр, не гончарный горшок?
Я
– Он наложил на проигравшего заклинание мерзлоты, – пояснила я. – И портал в куполе открыл лишь для себя. Его чары, его же, не тронут. Проход сейчас затянется – не успеем втиснуться. Сидим дальше. Помощь ждём. Средство передвижения действительно любопытнейшее. Ничего подобного на рынке не встречала. Самоделка, как и его шуба?
– Заморозил, что ли? – Лютик из моей тирады вычленил самое важное, впрочем, как и всегда.
– Если бы! Хуже. Теплоту сердца вытащил, превратил в лёд. Пока оттаивает, опасен для всех, кто на глаза ему попадётся. Условия для таянья не подходящие – минусовая температура! – и вот не понятно, сколько времени такой шатун прожить сможет.
– Так купол же лопнет?! Или его взорвут.
– Как ты не поймёшь? Ловушка сие, а не купол! Зайти можно – выйти нельзя! Только магический спецназ справится, однако, его полиция пусть вызывает. Застряли мы тут, на морозе, и всё благодаря тебе! Сиди тихо, и не высовывайся!
– Ты ж смотри! – вытянул шею скакунок, забыв повторить попытку проникновения мне за шиворот. – Он его просто в бредущего мертвеца превратил. Разве такое возможно? Для чего? Цель какая?
Но вместо ответа я достала из кармана рубин, всмотрелась.
Память тут же воспроизвела эпизод, который произошёл в таверне. Я и Лютик за дубовым столом, на широкой скамье со спинкой сидим. В заведение вошёл человек, что весьма необычно для наших мест. Ну, в смысле, люди по магическим землям редко путешествуют. Парень лет двадцати пяти – двадцати семи. Светловолосый, румяный с мороза, улыбчивый. Особенно хорошо запомнились глаза – они такие голубые, что, кажется, будто два маленьких кусочка весеннего, высокого неба проникли в них и застряли навечно.
Отлично помнила, что сначала розовощёкий незнакомец поговорил с тем парнем, что сейчас был хуже магической бомбы. Они поболтали о чём-то, пожали друг другу руки, и только потом человек подсел за наш столик. Ровно с той стороны, где находилась сумка. Я быстро её переложила на другую скамью, ближе к себе.
Полагаю, я отняла у человек возможность сунуть украшение в почтальонское снаряжение, и он запихнул его в карман моей куртки.
– Помнишь, когда тот голубоглазый человек, что к нам за стол присел на минуту – другую, отбыл?
– Не помню никакого парня за нашим столом.
– Куда там! – я насмешливо всплеснула руками. – Ты в этот момент в сторону глядел, ушами передёргивал, а я сразу поняла, что всю дальнейшую дорогу будешь мне байки про гостей трактира травить.
– Вот сейчас самое время поболтать о моих пристрастиях! – возмутился скакунок. – Давай до лучших времён оставим. Между прочим, того, который сейчас повержен и заморочен, разглядел во всей красе. За минуту до появления Грозного колдуна он кивал кому-то. Полагаю, не просто так.