Работа над ошибками (Puzzle)
Шрифт:
— Илма, любимая, успокойся! — бросился Алексей к девушке и заключил ее в объятия. — Это Митрич, помнишь, я рассказывал?!
— Мит-рич... — послушно повторила Илма и лицо ее наконец-то смягчилось, выражение ужаса на нем сменилось любопытством.
— А это что за юная пугливая леди? — полюбопытствовал в ответ Митрич. — Уж не легендарная ли амазонка из рассказов моего уважаемого друга? — повернулся он к Алексею.
Алексей кивнул. Затем спохватился и сказал:
— Познакомьтесь, Михаил Дмитриевич, это моя жена Илма.
Брови старика поползли
— Жена? Вот как? Ну, что ж, поздравляю! Очень приятно познакомиться! Руки не подаю, по известным причинам. — Тут Митрич захохотал и помахал в воздухе серыми, отвратительными щупальцами “пальцев”.
Илма вздрогнула, но на сей раз быстро совладала с собой.
— Ну что, знакомство состоялось? — прервал затянувшуюся церемонию Спиридонов. — Пора переходить к делу!
Митрич отреагировал на эти слова с явной обидой:
— Я, конечно, извиняюсь, что помешал вашим делам, — последнее слово он старательно выделил, — но мне почему-то казалось, что мое появление вызовет у присутствующих несколько больше внимания. Или хотя бы любопытства!
— Почему, собственно? — недовольно спросил Спиридонов. — Вернулись домой, что здесь особенного?
— Зато откуда вернулся!
— Так нам и это известно, — поморщился участковый. — Вы бы лучше сели, Михаил Дмитриевич, и подключились к нашему разговору, поскольку он касается и вас тоже.
Последняя фраза несколько смягчила удар, нанесенный самолюбию Митрича, и он, обиженно фыркнув, все же сел на стул, заскрипевший под массивным телом.
— Итак, — продолжил Спиридонов прежнюю тему, — с появлением господина Бердникова снимается вопрос о гонце к нему. Надеюсь, мы окончательно решили, что Алексей отправится к ваклианам... — Участковый вопросительно глянул в его сторону, и Алексей кивнул, добавив:
— Вместе с Илмой!
— Без разницы, — равнодушно ответил Иван Валентинович, но тут же заметил: — Хотя, было бы неплохо, чтобы Илма отправилась к хронистам...
— Это еще зачем?! — вскинулся Алексей.
— Прояснить обстановку, — спокойно, будто разговор шел всего лишь о походе в булочную, сказал Спиридонов. — Ведь Илма была уже в их мире. Необязательно даже вступать в прямой контакт — достаточно хотя бы просто походить, посмотреть, послушать...
— Вот уж... — с языка Алексея чуть было не сорвалось нецензурное слово. — Вот уж нет! — Алексей вскочил и смерил Спиридонова удивленно-негодующим взглядом. — Иван! Ты что, охренел совсем?! То Кольку хочешь к наннгам послать, то Илму к хронистам! У тебя что — крыша от всего этого поехала, или ты это просто шутишь так, на ментовский манер?
Участковый, казалось, ничуть не обиделся на “мента”. Все тем же спокойным тоном он сказал:
— Я не охренел, и крыша у меня на месте. А шутить я вообще не люблю. Но раз ты так болезненно реагируешь на мое предложение насчет Илмы, предложи другую кандидатуру!
Алексей все еще был “на взводе”, хотя и очень быстро “остывал”.
— Ну, я не знаю! — покрутил он ладонью в воздухе. — Вот сам бы ты и шел! Тоже ведь там был...
—
— Ну, кто тогда? — пожал плечами Алексей. — Опять же я тогда... После Вакла... Хотя! — Алексей замер от пришедшей в голову мысли, но тут же махнул рукой. — Нет, нереально...
Участковый посмотрел на Алексея. Посмотрел так, что Алексей стал почему-то оправдываться:
— Да я о Лекере подумал! Вот бы кто пригодился! Но он же там, в Пустоте...
Глаза Спиридонова всего на долю мгновения заинтересованно блеснули, а может это просто показалось Алексею. Сказал же участковый следующее:
— Ладно, подумаем... А пока, чтобы не терять даром время, которого на самом деле у нас нет, вы с Илмой отправляйтесь на ваклианскую территорию, а я пока введу Михаила Дмитриевича в курс дела.
Глава 7
Идти по лесу было сначала интересно, даже жутковато — казалось, из-за каждого куста или из-за дерева может показаться житель иного мира. Никто, однако, кроме встревоженных птиц, ниоткуда не показывался, и компания друзей вскоре откровенно приуныла.
— Ну, и где твой инопланетный мир? — не выдержал, наконец, Ленька Карпухин, обращаясь, понятное дело, к Кольке. Тот угрюмо молчал, поскольку ответить было нечем.
— Этот лес — с другой планеты! — зловещим голосом проговорил Валерка Мителев, дурачась. — Просто там такие же деревья, как и у нас!
Друзья дружно загоготали, только Колька обиженно фыркнул и прибавил шагу.
— Куда ты, Коля?! — противным голосом заверещал Ленька. — Сейчас тебя слопает инопланетный медведь!
Остальные подхватили:
— Инопланетный слон!
— Инопланетный крокодил!
— Вонючая жаба с планеты пиявок!
— А чем это так пахнет? — закрутил вдруг носом Андрюха-Ушастик.
Все дружно заржали, приняв вопрос Ушастика за продолжение игры.
— Да не, правда пахнет! — повторил тот.
Мальчишки остановились и тоже стали принюхиваться. Пахло и правда совсем не так, как в обычном лесу.
— По-моему, мы сейчас опять к этим... красным червям выйдем, — высказал предположение Валерка, отчего Ушастик сразу поежился.
Запах действительно напоминал тот, утренний, но он был очень слабым, не вызывая такого отвращения. К тому же, пахло чем-то еще, причем, отдаленно знакомым.
— Больницей что ли воняет... — пробормотал Ленька.
— Ну, йодом кажись! — согласно кивнул Валерка.
Между тем Колька ушел вперед, пока остальные старательно нюхали воздух. Его вопль заставил всех разом подпрыгнуть. Что там орал из-за густого, молодого ельничка Колька, они разобрали не сразу. Сначала всем троим послышалось, что друг выкрикивает слово “горе”, только делал он это почему-то столь восторженно, что было совсем непонятно, как это можно так радостно горевать.