Работа над ошибками
Шрифт:
— Хотела проверить, насколько сильно ты скучаешь… — пояснила девушка.
— Раздевайся, проверишь! — прошептал Макс, стиснув ее в своих объятиях.
Вдруг из коридора раздалось тихое:
— Пап!
— Ой, блин! Я же не один! — спохватился мужчина и поставил любимую на пол. — Котенок, входи, это не воры.
Катя сидела вместе с Наташей на постели и рассказывала ей, что они с папой и папиным классом сейчас были на чаепитии.
— Мои дети решили все вместе отметить Новый год, — вторил ей Макс. — Сегодня же последний
— В четыре я уже была здесь.
— А я мог бы тебя встретить, если бы ты не надумала нагрянуть внезапно. И мог бы взять тебя с нами. Ты же еще не видела моих ребят.
Максим медленно раздевался по всем правилам стриптиза: в первую очередь избавился от носков, потом расстегнул рубашку. Наташа увидела его живот в кубиках и прошептала Кате:
— У тебя самый красивый папа в мире!
Потом Максим остался в одних брюках, и у Наташи просто открылся рот: такой потрясающей мускулистой фигуры она не лицезрела уже очень давно. В меру рельефная грудь, крепкие широкие плечи, накаченные руки…
— Ты ходишь в спортзал? — уточнила Наташа отрешенно.
— Нет, я купил в офис огромный тренажер. Я же тебе говорил в сентябре. Ты забыла?
— Теперь уж точно не забуду!
— Я что-то вдруг стал замечать, что мое тело куда-то расплывается, — рассказывал Макс и, смущенно опустив голову, прибавил: — Знаешь, все-таки возраст… А в клубе, в моем кабинете полно места. Вот и занимаюсь потихоньку после рабочего дня. Очень помогает расслабиться, ты была права. Ты будешь любить меня таким? — поинтересовался он с улыбкой.
— Я буду любить тебя так, что к утру от тебя ничего не останется! — прошептала Наташа, не моргая.
— Ну, вы хоть подождите, пока я уйду спать! — со знанием дела попросила Катюшка.
Потом все вместе пошли на кухню, и уже там Наташа рассказала и свои новости. Катя была ужасно горда тем, что ее мама будет сниматься в настоящем кино, которое, может, покажут по телевизору, а Максим настойчиво выяснял, что это за роль.
— Если фильм о любви, значит, ты будешь с кем-то целоваться?
Наташа честно кивнула.
— И постельные сцены будут?
— Нет, это же фильм про психушку. Точнее, постельная сцена будет, но не с моим участием.
Только когда уложили Катю спать и остались в своей комнате наедине, Максим робко признался:
— Мне как-то не по себе, что тебе придется целоваться…
— Макс, но это работа, — принялась Наташа его успокаивать. — Никакой романтики! Человек тридцать вокруг, если не считать случайных прохожих. Осветители, декораторы, гримеры, режиссер, ассистенты режиссера, операторы… И ты делаешь одно и то же десять дублей подряд…
— О! Десять дублей! — воскликнул мужчина. — Утешила, молодец!
— Макс! Мне трудно тебе объяснить, если ты не хочешь понять. Это работа! Ты делаешь не то, чего хочется лично тебе. Ты делаешь то, что скажет режиссер. Ты делаешь это так, как нравится не
Максим лежал на кровати, подперев голову рукой, и уже не сопротивлялся. Наташа его почти убедила.
— Я хочу сыграть эту роль, — подытожила Наташа. — Я хочу сыграть именно эту роль. Я хочу прожить жизнь этой девушки.
Максим опустил взгляд и вздохнул. Спросил с чувством безвыходности:
— А ты уже видела того, с кем будешь…
— Видела. Он был на кастинге.
— Ну и как он тебе?
Наташа улыбнулась. Рядом с ней лежит греческий бог, такой образец античной красоты, и сомневается в том, что его неземное очарование не имеет конкурентов! Нежно поцеловала Максима в губы и ответила:
— Он мне не понравился. Жаль, что актеров подбираю не я.
— Я люблю тебя! — вдруг прошептал Макс.
— Почему же не накидываешься на меня жадно? — Наталья лукаво прищурилась.
— Я почти год тебя не видел. Одна августовская ночь — не в счет. Дай хоть полюбоваться немного. Ты так изменилась!
— Я?! — удивилась Наташа.
Уж кто изменился, так это он! Подстригся: челка по-прежнему длинная, а вот самые нижние волосы короткие, так, что видно всю шею. Щетину не бреет уже дня три или четыре. Ну, про фигуру и говорить нечего! А голос — все тот же: низкий, приятный, затягивающий, окутывающий… Голос произнес:
— Не знаю, как тебе объяснить, в чем ты изменилась. Может, это отпечаток Франции? Кстати, у тебя акцент французский. Ты букву «Ж» смягчаешь.
— Букву «Жь»? — рассмеялась Наташа. — Я даже думаю на французском языке. Сны вижу где-то пятьдесят на пятьдесят. Иногда даже с Димкой вечерком на кухне сядем и вместо русского вдруг начинаем обсуждать прошедший день по-французски.
— Как там этот Димка поживает?
— Он безумно влюблен! У него такой очаровательный парень! Он тоже с нами живет. Точнее, с Димкой.
— А он точно гей? — ревниво уточнил мужчина.
— Да, Макс. Сто процентов! Ты бы видел, как они друг на друга смотрят!
…
Наташа сама была свидетельницей их затянувшегося знакомства. Они однажды шли с Димой по дворику университета: у них же в этом году одни и те же занятия, так что и домой они всегда возвращаются вместе. В дворике института они обходили кучки студентов, Дима что-то рассказывал и внезапно замолчал. Наташа оглянулась на Диму — тот смотрел куда-то поверх ее головы. Девушка проследила его взгляд и попала на мальчишку. Такой симпатяжка: черные волосы, короткие, слегка волнистые на макушке, колечки-сережки в ушах, внимательные темные глазки. Он стоял на ступеньках крыльца и был выше всей толпы во дворе. И точно так же смотрел на Диму. Дима опустил голову и взволнованно пошел дальше рядом с Наташей. Девушка спросила у друга: