Работа над ошибками

Симоненко Юрий

Водитель — короткостриженый, как и все рядовые, молодой кубгорец по имени Хадуб — осторожно вел шестиколесный автомобиль-внедорожник по покрытой ледяной коркой дороге. В просторном салоне машины, рассчитанном на восемь человек, сидели четверо. Перед пультом управления в передней части салона было место водителя. Два других кресла были расположены по обе стороны от него и место справа занимал Керуб, позади них полукругом располагались еще пять глубоких, рассчитанных на перегрузки при ускорениях, кресел. За водительским креслом в полу имелось округлое углубление с возвышавшейся из него стойкой, кверху расширявшейся и расходившейся отдельными отростками заканчивающимися подковообразными

захватами в которых были закреплены две лазерные и две пулевые винтовки. Все было устроено так чтобы сидевшему в любом из кресел патрульному было достаточно протянуть руку чтобы взять оружие (похожие крепления имелись также и возле водителя и мест рядом с ним, предназначавшихся для командиров). Рядовые Бараг и Аргип занимали крайние места позади, — так чтобы, взяв винтовку, можно было тут же открыть дверь и, оказавшись снаружи, действовать.

Часть периметра, проверять охрану которого должен был Керуб, находилась на противоположной от стартовой площадки стороне космодрома.

То была выложенная железобетонными плитами широкая дорога, по левой стороне от которой медленно тянулись одинаковые прямоугольники ангаров, каждый размером с баржу, из каких собирали заякоренные в Океане городки рыболовов и нефтедобытчиков. В двадцати метрах справа тянулся земляной вал (высота его со стороны дороги варьировалась от двух до трех метров, с противоположной же стороны, местами, достигала трех с половиной — четырех), поверх которого мелькали железные столбы с натянутыми меж них полосами стальной колючей проволоки.

Через каждые сто метров из вала в степь выступали бетонные брустверы, в которых, в случае нападения, должны были занимать оборонительные позиции бойцы Службы охраны космодрома; через каждые пятьсот — место брустверов занимали крытые капониры, — в них должны были сосредотачиваться основные силы, связь и медицинская помощь. Пока не было угрозы нападения, не было и никакой необходимости в том, чтобы держать на периметре личный состав СОК и потому охрана была выставлена только в капонирах, и то не во всех, а лишь в тех где имелись небольшие склады боеприпасов и медикаментов. Их-то и должен был проверять Керуб.

Машина подъезжала к участку где дорога круто поворачивала влево — на северо-восток и водитель снизил скорость: в сотне метров за поворотом находился капонир в котором дежурило одно из, сменявшихся раз в сутки, отделений Службы охраны космодрома.

Со стороны пустыни, капонир походил на гигантскую бетонную плиту формы сильно вытянутого овоида, врытого в земляной вал, — с одной стороны — почти острого, с другой — почти тупого, — или комбинацию из двух эллипсов: одного обрезанного по малой оси и приставленного к валу перпендикулярно с одной стороны, и второго — рассеченного через большую ось и приставленного с другой параллельно.

Пыльно-земляного цвета стены сооружения, — толщина их местами достигала полутора метров, — отлитые из высокопрочного бетона, были способны выдерживать атаку любого ручного и станкового оружия вплоть до гранатомета, миномета и ручной ракеты (теоретически, такие капониры могли быть уничтожены только прямым попаданием тяжелой авиабомбы или ударом ракеты с тактическим ядерным зарядом). Над степью строение возвышалось в среднем на два — два с половиной метра, что было на метр или около того ниже высоты самого вала (оттого и казалось, что плита-овоид была врыта в земляной вал, как бы пронзала его подобно застрявшему в стене неразорвавшемуся артиллерийскому снаряду). В сторону Шагарской Пустыни — в северо-восточном, северном и северо-западном направлениях — капонир ощерился пятью закрытыми стальными плитами амбразурами, в любой момент готовыми разомкнуть свои железные пасти и высунуть наружу плюющиеся разрывными снарядами, свинцом и сталью пушки, крупнокалиберные пулеметы и изрыгающие огненные шары огнеметы. Сооружение

имело четыре входа/выхода — два — с внутренней стороны вала, по которому проходила граница Малого периметра, и два — с внешней, надежно закрытых герметизированными дверями из высокопрочной стали.

По всему Малому и Большому периметрам Шагар-Кхарад а также на блокпостах СОК за двести пятьдесят лет было построено сто восемьдесят восемь таких сооружений.

Тихо подвывая электромотором, похожий на шестилапую черепаху внедорожник принял вправо и остановился у обочины, немного не доезжая до выкрашенной в земляной цвет бетонной стены, середина которой выпирала из прямой линии вала в сторону дороги на семь метров.

Первым, замеченным сержантом еще издали грубым нарушением, о котором он тотчас сделал соответствующую отметку в своем тактическом планшете-терминале, стало то, что снаружи, у входа в капонир, не оказалось часового; вторым, гораздо более тяжким, нарушением была открытая настежь дверь, — та, которая считалась основным входом/выходом и в документации капонира обозначалась цифрой «1». Керуб заподозрил неладное.

— Всем приготовиться, — скомандовал он и, протянув руку к бортовой радиостанции, нажал тревожную кнопку.

— Слушаю вас, сержант. Что случилось? — Тут же раздался из станции голос лейтенанта Хумбудука.

— Пятьдесят девятый пост, ваша честь. Снаружи нет часового, дверь открыта…

— Пятьдесят девятый сняли, сержант. Час назад. Отделение уже стоит в оцеплении старта.

— Простите, ваша честь, но мне не сообщили…

— Потому, что там остались капрал и двое рядовых.

— Ваша честь, прошу вызвать их на связь…

— Первый помощник уже вызывает… Ну, что там, первый сержант? — добавил лейтенант после короткой паузы приглушенным голосом, видимо отвернувшись в сторону от микрофона. — Что?! — послышались неразборчивые голоса.

— Сержант! — голос лейтенанта снова стал отчетливо слышен.

— На связи, ваша честь…

— Пост не отвечает. Проверьте все там. Высылаю «Жнеца».

— Приступаю, ваша честь.

Лейтенант отключился.

— Хадуб, остаешься в машине и охраняешь вход. Стреляй в каждого, у кого нет маяка СОК. По возможности, не насмерть.

— Будет исполнено, господин священно-сержант.

Водитель переключил управление установленной на крыше внедорожника турелью на свой пульт.

— Бараг, Аргип — пойдете со мной внутрь. — Керуб достал лазерный пистолет и проверил заряд. — Разговоры по рации — только в крайнем случае. Используем жесты.

Сидевшие на заднем сиденье угрюмые патрульные синхронно кивнули и потянулись за винтовками: Бараг взял лучевую, Аргип — кинетическую, присоединив к винтовке магазин с не дающими рикошет пулями.

— Выходим. — Скомандовал Керуб и нажал кнопку на двери.

Снаружи было холодно: из лежавшей за обвалованным капониром Шагарской пустыни начинал поддувать северный ветер. Оба солнца стояли рядом в зените, но тепло их ощущалось лишь через стекло, когда патрульные сидели в машине.

Керуб поежился.

От обочины дороги до открытого входа в капонир было около пятнадцати метров. Трое преодолели это расстояние в считанные секунды.

Наведя стволы на затененный, как им казалось при ярком дневном свете, дверной проем, в глубине которого на самом деле горел электрический свет, они осмотрели площадку перед входом в капонир на предмет следов крови и стреляных гильз. Никаких следов боя заметно не было. Не спеша входить внутрь, они осмотрели сооружение снаружи: стена капонира, выпиравшая из вала пологим полуэллипсом, была около двадцати метров в длину; два расположенных со стороны дороги входа чередовались с тремя, закрытыми изнутри железными створками, щелями-бойницами, причем средняя, расположенная между входами, бойница была вдвое длиннее крайних двух, — длина ее была не менее пяти метров.