Работа над ошибками
Шрифт:
Другими словами, он должен исчезнуть и оставить их в покое. Что ж, прекрасно, он так и сделает. Но при условии, что она даст слово, что они приедут к нему завтра.
— Я хочу помогать Тайрену, когда будет родиться жеребенок, мамочка!
— Ох, Синди. Он же ведь не сам это делает. Для этого он вызовет ветеринара. Ветеринар — это доктор для животных…
— А если я делаю это сам? — не выдержал Тайрен.
Дженна вскинула брови.
— В самом деле?
— Не разыгрывай изумления, — сказал он, уже злясь прилично. — Я умею не только разливаться
Неизвестно как так вышло, но воображение Дженны тут же нарисовало Тайрена в национальном костюме, который состоял в основном из набедренной повязки…
Больше всего на свете Дженне хотелось сейчас мышкой юркнуть под землю. Ну почему ни одна разумная фраза не приходит ей в голову? А ведь надо как-то исправлять положение. Она действительно сморозила глупость.
— Я знаю. Не знала только, что ты и с жеребятами умеешь управляться, а не только с овцами. Вот и все.
— Есть много такого, чего ты обо мне не знаешь, Дженна. Есть и много такого, чего я не знаю о тебе.
Дженне было ужасно стыдно, что ей только что хотелось спрятаться, как мышке. Бегство не решает проблем. Неужели она никогда не перестанет убегать? Никогда не остановится, не наберет в грудь побольше воздуха и не даст отпор судьбе?
Собственно говоря, она ведь и приехала в Оушен-Хилл за этим тоже, а не только на свадьбу сестры. Взглянуть в глаза прошлому. Она подняла голову и посмотрела Тайрену прямо в глаза, но там не было ничего, что могло бы прибавить ей мужества. Лишь глубокая тоска и вскипающая ярость.
Вдруг Синди с неожиданным восторгом вскочила на ноги.
— Мамочка! Ты ведь тоже можешь помогать лошадкиному ребенку!
— Послушай, Синди. Кажется, я еще не сказала…
Малышка подбоченилась.
— Ну пожалуйста, мамочка-мамамусечка!
Практически невозможно произнести «нет», когда тебя называют «мамочкой-мамамусечкой».
— Давайте по порядку, — сказал Тайрен. — Почему бы вам вдвоем просто не заглянуть ко мне завтра, и мы бы на месте выяснили, когда и кто будет помогать жеребиться кобыле. — Он кивнул Дженне. — У меня… часиков в двенадцать? Дом ты не спутаешь. Прямо по шоссе, возле дома Ламба свернуть направо и еще пару миль прямо.
Дженна открыла рот и опять закрыла. И покачала головой.
— Я же знаю, что ты очень занят. Мы можем…
— Я выкрою время. — Тайрен приподнял бровь. — Нужно наверстывать многое.
— Видишь, мамочка. Он выкроит время, — старательно повторила Синди. Ее глазищи сияли от восторга.
О, конечно, подумала Дженна. Теперь ей было ясно, что он приходил вовсе не за приглашением на свадьбу. Он явился, чтобы потребовать от нее объяснений. Но присутствие Синди спутало его карты. Вот он и заманивает в свой дом, чтобы поговорить наедине. Только почему от этой мысли она занервничала, Дженне
— А мне можно будет погладить лошадок, Тайрен? — Глаза девчушки сияли.
— Почему нет? — Он улыбнулся.
Синди повернулась к матери.
— Ну, мамочка? Мамочка-мамамусечка…
Тайрен тряхнул волосами, тяжелые пряди разлетелись, открывая традиционные маорийские татуировки на щеках. Дженна раньше обожала гладить их кончиками пальцев… и сейчас бы погладила, если бы это не было так невозможно.
— Так что, Дженна? — холодно поинтересовался Тайрен.
Это был вызов — тот самый, бояться которого она больше не имела права. Она поняла, что кивает.
— Ладно, хорошо.
Довольная Синди защебетала:
— Я скажу моей тете Марте! — И понеслась в дом.
— Замечательный ребенок, — сказал Тайрен.
Голос его стал чуточку мягче. Дженна вспомнила, как они в первый раз говорили о детях. Тогда Тайрен смотрел на нее совсем по-другому. И говорил по-другому, и вообще, все это было в прошлой жизни, хватит уже, хватит!..
— Спасибо. — Дженна старательно улыбнулась.
— А что ее отец? — вроде бы безразлично осведомился Тайрен.
Дженнина улыбка исчезла.
— То есть?
— Твой муж. Где он?
— Тебе уже известно, что мы давно не вместе, — быстро проговорила она, поднимаясь с травы.
— Просто меня замучило любопытство, почему ты оставила девичью фамилию?.. — Тайрен помолчал, но ответа так и не дождался, поэтому продолжил: — Послушай, я, собственно, собрался подождать до завтра. Но, может быть, начнем прямо сейчас? Тебе не кажется, что я уже достаточно подождал, чтобы, наконец, узнать правду?
— Ты… правду?
Дженна вдруг засуетилась, схватила кувшин с маленького столика, тут же решила вернуть его обратно, а он вдруг упал на кафель. Пока осколки фарфора вместе с лимонадом и льдом брызгами летели во все стороны, она пыталась успокоиться. Присела на корточки и начала собирать осколки. Тайрен мгновенно оказался рядом.
Впрочем, она могла немного перевести дух. Он хочет слышать правду. Но какую правду?
Дженна вздрогнула и выронила осколок. Из указательного пальца на пол закапала кровь.
— Ты порезалась. — Тайрен потянулся к ее руке.
— Ерунда, все хорошо. — Руку она резко отдернула. Вот в чем она сейчас нуждалась меньше всего, так это в прикосновении Тайрена. Это окончательно спутает мысли и уничтожит ее решимость.
— Дженна, дай я посмотрю, — настаивал он.
— Нет, ерунда, правда.
Тем не менее он взял ее руку в свою. Разве это было для него не нормально? Он всегда так делал раньше. Может быть, в нем и осталось что-то от того человека, каким он был четыре года назад… Дженна смирилась со своим бессилием и просто чувствовала его сильные руки, его теплые осторожные прикосновения. У нее была всего лишь крохотная царапинка, хотя ранка очень сильно кровоточила, но Тайрен отнесся к ней до смешного серьезно. Он схватил тающий кубик льда и прижал к порезу.