Работа у нас такая…
Шрифт:
Вот тут-то и пригодился узник Тяньцзиня – Генри Пу И.
Доихара тайно прибыл в Тяньцзинь 2 ноября 1931 года. Здесь у японцев действовала разветвленная агентурная сеть. Резидент получил полную информацию о том, что происходит в «Саду небесного спокойствия», где у него тоже имелись агенты.
В один из последующих дней Доихара лично посетил наследника и в состоявшейся секретной беседе с глазу на глаз предложил ему бежать в Мукден. Поскольку тот колебался, то Доихара жестко добавил, что в случае отказа он не гарантирует
10 ноября группа китайцев, возбужденных наркотиками, напала на полицейский участок неподалеку от места, где содержался Пу И. На помощь осажденным бросились солдаты, сторожившие опального императора. В возникшей неразберихе Доихара вывез наследника к реке, где их ждал военный катер и небольшая охрана, вооруженная двумя пулеметами.
Через некоторое время катер достиг Тангу – одного из морских аванпортов Тяньцзиня. Здесь все пассажиры пересели на военный корабль «Авадзи-мару», который взял курс к берегам Маньчжурии.
Одновременно некая Кавасима Нанива, доверенный агент Доихары, вывезла из Тяньцзиня жену Пу И.
Таким образом, аморфное правительство «независимой» Маньчжурии получило в качестве лидера известную политическую фигуру.
В феврале 32-го японцы заняли Харбин – последний оплот сопротивления. Теперь у них в руках оказались все крупные торговые и политические центры Маньчжурии, вся система железных дорог и все порты.
В конце февраля в Мукдене состоялась конференция местных органов власти, а уже 9 марта было объявлено об образовании нового «независимого» государства – Маньчжоу-Го. Его возглавил Пу И.
Через неполных два года он был провозглашен императором и оставался таковым вплоть до крушения японской военной машины в августе 45-го.
Никакой реальной властью Пу И не обладал. Все решения за него принимали японцы – сначала Доихара, затем командующий Квантунской армией. Японцы бесцеремонно распоряжались богатствами этого края, заполучив, наконец, вожделенный ключ к мировому господству.
Но указы подписывал всё же Пу И.В сущности, император был незлым, тихим, даже мягким человеком, далеким от честолюбивых порывов. К власти он не стремился. Власть навязал ему Доихара. Слишком уж удобной фигурой был этот слабовольный соглашатель.
Подданные ненавидели своего повелителя. Со злой иронией называли его «бронированным императором» за то, что тот, опасаясь покушений, передвигался по городу исключительно в бронированном автомобиле, окруженный тройной цепью телохранителей.
Пу И сам тяготился своим положением. Выступая позднее в токийском трибунале в качестве свидетеля, он не без чувства облегчения признался:
«Не было в истории второго такого короля, которому столько раз подсовывали яд, подкладывали бомбы. Я не только боялся закурить сигарету, но и утолить жажду обычным способом. Впервые спокойно, без дрожи в руках, я прикоснулся
Кендзи Доихара успевал повсюду.
Еще в 1934 году, подталкивая своих коллег к тесному сотрудничеству со спецслужбами фашистской Германии, он наладил контакт с германским военным атташе Эйгеном Оттом. Одновременно друг Доихары – полковник Хироси, являвшийся японским военным атташе в Берлине и резидентом разведки в Европе, искал взаимопонимания с Канарисом.
В конечном счете, не без влияния двух этих японских разведчиков – Доихары и Хироси – в ноябре 1936 года между Германией и Японией был заключен «антикоминтерновский пакт».
…Очередная встреча Доихары и Отта произошла в Академии Генштаба Японии на торжественном приеме по случаю выпуска нового отряда офицеров. Доихара был в парадном мундире, на котором сверкали высшие японские ордена.
Отт представил японцу своего друга – журналиста Рихарда Зорге.
– На каком языке будем разговаривать? – спросил Доихара.
– На монгольском, – пошутил Зорге.
– Отлично! – и Доихара бойко заговорил по-монгольски.
Кроме монгольского, он знал еще несколько китайских диалектов, а также десяток европейских языков.
Однако, при всей своей проницательности, Доихара так и не догадался, что ведет беседу с советским разведчиком.
Более их пути не пересекались.
«ИНДИЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ АРМИЯ»
Доихара становится всё более влиятельной фигурой в коридорах государственной власти. В 1940-1943 гг. он – член высшего военного совета, в 1941 – генерал-инспектор авиации, затем – командующий 7-ой армией в Сингапуре, в 1945 – генерал-инспектор военного обучения. На всех этих постах он проявлял максимум энтузиазма и служебного рвения.
Находясь в Сингапуре, Доихара привлек на свою сторону одного из индийских лидеров Субхаса Чандру Боса.
Чандра Бос входил в руководство партии Индийский национальный конгресс и пользовался среди соплеменников не меньшей популярностью, чем Джавахарлал Неру. При этом Бос был нацелен на активные действия. Он считал, что любые противники Англии могут быть союзниками индийцев в их борьбе за независимость. Исходя из этого принципа, Бос искал помощи сначала у Гитлера, затем у японцев. Вот тут он и встретился с Доихарой.
В тот период английские войска, сражавшиеся с японцами в Юго-Восточной Азии, комплектовались, в основном, из индийцев. Немало их попало в японский плен в ходе боев за Бирму. Именно из этого контингента Чандра Бос при активном содействии Доихары сформировал Индийскую национальную армию (3 дивизии), которая выступила против англичан на стороне японцев.
В составе этих дивизий были группы «коммандос», которые совершали рейды по тылам английских войск, устраивали диверсии и теракты, проявляя нередко неоправданную жестокость по отношению к пленным англичанам.