Рабы ГБ
Шрифт:
Я считаю, что (и об этом много говорили) в загранпоездке тогда по поручению КГБ все следили за всеми..."
Ну и, в-третьих, зоной повышенного риска являлись те, кто так или иначе общался с иностранцами, так как любой иностранец являлся потенциальным врагом хотя бы потому, что он - иностранец.
И думаю, что охота за иностранцами началась с первых дней образования ЧК.
В Калифорнии, в том же архиве Гуверского института, я нашел несколько листков машинописного текста, написанных скорее всего одним из сотрудников МГБ, перебежавшим на Запад (авторство, к сожалению, так и не сумел установить). И текст очень любопытен, особенно, когда автор описывает систему "наружного наблюдения", "НН", выражаясь их профессиональным языком, или проще - "наружки",
"Наружному наблюдению подлежат все иностранцы.
Простому смертному трудно, а может быть, и совсем невозможно представить себе, что такое "НН", например, в масштабе города Москвы. Это значит, водить день и ночь под секретным надзором многие сотни "фигурантов" различных разработок, причем за каждым ставится бригада в три человека, а иногда и больше. Кроме того, ежедневно ставится наружное наблюдение за несколькими десятками, а иногда и сотнями приезжающих в Москву по разным делам крупных "фигурантов", разрабатываемых областными управлениями и республиканскими наркоматами МГБ, которые часто оповещают второй спецотдел о такой необходимости только в день приезда "фигуранта" в Москву.
Но этим дело не ограничивается: согласно специальной инструкции наркома, надо водить под постоянным "НН" каждого сотрудника иностранных миссий, посольств, консульств, всех чиновников иностранных военных атташатов, всех приезжающих из-за границы иностранцев и особенно корреспондентов иностранных газет и телеграфных агентств. Меньше всего забот и неприятностей органам "НН" причиняют иностранные туристы, поскольку они всегда едут по определенным маршрутам и имеют неизменно при себе гидов и переводчиков от "Интуриста". Последние всегда являются агентами или штатными сотрудниками органов государственной безопасности. Во всяком случае за поведение иностранных туристов и за их встречи и беседы с советскими гражданами на улицах, в общественных местах отвечает не "НН", а спецчасть "Интуриста".
Но другие иностранцы доставляют второму спецотделу достаточно хлопот. Так, например, перед войной секретарь японского военного атташе в Москве Кембо Саоаки имел обыкновение ежедневно совершать вечерние прогулки от атташата по Охотному ряду и далее по ул. Горького до памятника Пушкину на Бульварном кольце. При этом он держал во рту незажженную сигарету и у каждого встречного просил огня, опрашивая таким образом за вечер по 30-40 человек. Кроме того, он подходил к различным киоскам, цветочницам и так далее. И везде заводил короткие разговоры. Сколько нужно было агентов, чтобы составить "установку" на каждого вступившего с ним в разговор?! Сводка о наружном наблюдении только за одним Саоаки имела каждый вечер до 50-60 "установок" и с проверкой по спецучету. В центре было прекрасно известно, что Саоаки таким путем откровенно издевался над МГБ, но "НН" за ним не прекращалось и не сокращалось.
Немцы и представители соседних с СССР стран Восточной Европы вели себя обыкновенно довольно спокойно, но американцы сперва являлись настоящим бедствием для "НН". Не имея обычно никакого понятия о действительном положении вещей в Советском Союзе и пользуясь полной свободой у себя на родине, американцы старались сохранить свои привычки и в Москве. Настойчиво пытались изучать жизнь Советского Союза теми же методами, которые обычно применяются для изучения всех других стран, т. е. они посещали все общественные места, спешили заводить частные знакомства с советскими гражданами и засыпали Министерство иностранных дел просьбами о разрешении им поездок по всей территории Советского Союза. Помимо всех прочих причин, эта неприятная для КГБ особенность американцев объяснялась также тем, что США установили дипломатические отношения с СССР почти на пятнадцать лет позже других великих держав и американские представители в Москве пытались налаживать свои первые контакты с советскими гражданами именно в тот период, когда МГБ обратило острие своей деятельности на пресечение всякой связи между советским населением и иностранцами.
Очень большие хлопоты доставлял "НН"
Да, можно только посочувствовать бойцам невидимого фронта из "НН". Так же, впрочем, как и послу Буллиту.
Но самое-то интересное, что иностранцы в России были предметом усиленного внимания КГБ вплоть до последнего времени.
Вспоминаю одну смешную историю, случившуюся не так давно. В Москву приехала Кьяра Валентине, мой товарищ из итальянского еженедельника "Эспрессо". Мы зашли пообедать в маленький ресторанчик возле "Новослободской". И вот только здесь вспомнили, что обещали взять с собой Марко Политти, тоже нашего друга из "Месседжеро". Кьяра пошла ему звонить, и вдруг парень, который был ее переводчиком, сказал: "Интересно... Наконец-то увижу Марко...". "А вы что, знакомы?" - спросил я. "Я три года сидел на его телефоне". "В каком смысле?" - сначала не понял я. И он мне объяснил.
Оказывается, этот парень всего лишь полгода назад ушел из КГБ и его работа состояла именно в том, чтобы подслушивать разговоры Марко Политти...
Сами можете представить, какова была реакция Марко, появившегося через полчаса в этом ресторанчике, когда я сообщил ему, что хочу познакомить его с самым близким для него другом, - и представил этого парня. "И много я наговорил?" - помню, растерянно спросил Марко. "Да нет, у вас было все нормально", - успокоил его бывший гэбешник.
Согласитесь, для того, чтобы "охватить" каждого иностранца, живущего у нас или приезжающего к нам в гости, нужно было иметь - кроме кадровых офицеров КГБ - еще и неимоверное количество секретных агентов.
"Кузницей" таких кадров являлось Управление по делам дипломатического корпуса (УПДК), которое поставляло всем иностранцам - от посольства до представительств фирм и газетных бюро - обслуживающий персонал, который практически весь состоял из секретных агентов КГБ.
Один из таких агентов пришел ко мне в редакцию и согласился на диктофон наговорить свою историю.
"С момента прихода в Систему, то есть в УПДК, мне было сказано, что я должен сообщать о всех своих встречах с иностранцами и о встречах иностранцев с нашими. Периодически мне звонили ОТТУДА, и я должен был докладывать, с кем они виделись и о чем они говорили", - так начал свой рассказ Юрий Владимирович Гудков, работавший инженером в представительстве одной югославской фирмы.
– Не удивило ли вас, когда вы устраивались на работу в УПДК, что вам придется стать сексотом?
– спросил я его.
– Мне было прямо об этом сказано при поступлении на работу: иначе я бы просто не прошел через их отдел кадров. А разница в зарплате инженера в министерстве и инженера на фирме как минимум в два раза.
Все эти годы его "вел" один и тот же опер по имени Александр.
Встречались они с ним или на Кузнецком мосту, или в скверике возле архитектурного института, или в каком-нибудь близлежащем переулке, куда Юрий Владимирович подъезжал на своей машине. "И каждый раз Александр спрашивал у меня, нет ли в машине микрофонов. Он всегда старался выйти из машины и разговаривать на лавочке".