Рабы Парижа
Шрифт:
— Что же, все-таки, случилось? — нетерпеливо спросил Андре.
— Да потерпите же, сказать об этом я могу только дома, у себя в кабинете!
Добравшись до дома, они тут же заперлись в кабинете, и барон заговорил:
— Сегодня утром я случайно оказался в районе улицы Матиньон. Вдруг вижу — Модеста. Вся в слезах, она кинулась ко мне и сказала, что с двенадцати часов дожидается вас, а вы все не идете.
— Я действительно опоздал, но это произошло помимо моей воли. Так что же случилось?
— Вот вам письмо от Сабины.
Андре судорожно сорвал печать и стал читать
"Бесценный друг мой!
Я никогда не перестану вас любить. Но обстоятельства таковы, что мы никогда больше не увидимся с Вами. Это письмо будет последним.
То, что побуждает меня к этому, настолько важно, что я не могу противиться, не потеряв уважения к своему имени.
В скором времени Вы, вероятно, услышите о моем замужестве. Не надо проклинать меня, лучше пожалейте… И помните, что как бы ни было велико Ваше отчаяние, оно все равно не сравнится с моим.
Бог поможет перенести нам наше горе. Постарайтесь забыть меня. Я же до того несчастна, что не могу искать даже смерти.
Позвольте мне, в последний раз, назвать Вас своим единственным, самым близким и дорогим другом, и — простимся навсегда!…
Душой навеки ваша, Сабина".
— Только не предавайтесь отчаянию, — испуганно проговорил барон, — нужно держаться…
Но Андре не дал ему договорить:
— Я не собираюсь отчаиваться, — сухо проговорил он, — я мог рыдать, когда она умирала. Но я мужчина и, если надо бороться за свою любовь, так я буду бороться.
Что это за брак, на который она обрекает себя, как на заклание? Опять какая-то гнусность. Сабина не такова, чтобы испугаться угроз семьи. Она не раз говорила мне, что если они начнут злоупотреблять своей властью, так она открыто уйдет ко мне. И не будет мучиться от угрызений совести. И я верю ей…
Нельзя сказать, что рассуждения Андре не нашли отклика у Брюле-Фаверлея. Что-то подобное складывалось и у него в сознании…
— Давайте вспомним все, что предшествовало болезни Сабины, — продолжал художник. — Болезнь возникла ни с того, ни с сего. Вы оставили ее после своего объяснения здоровой и счастливой. Затем приезжает какой-то барон Кленшан. С вашей точки зрения — сумасшедший. Но, тем не менее, именно после его визита она поднимается к себе наверх, падает в обморок и уже не поднимается. По рассказам Модесты, сам барон уезжает далеко не в лучшем состоянии. Во время болезни Сабины граф и графиня, не отличающиеся родительскими чувствами, ни на минуту не отходят от Сабины, обмениваясь между собой странными взглядами, причем, не разговаривая между собой.
После болезни, едва придя в себя, Сабина пишет мне это письмо. Пишет, что "не может искать даже смерти". Не ясно ли из всего этого, что она становится жертвой какой-то грязной игры. Ее ведь так легко обмануть!
— В одном вы безусловно правы, — серьезно заметил барон, — мне всегда казалось, что
— Вот как? Вам действительно давно это казалось? — быстро спросил Андре.
— Да.
— Значит мои догадки верны! Тайна существует. И ее надо раскрыть.
Вдруг лицо его приняло озабоченное выражение.
— Скажите, барон! Только прямо и откровенно, пожалуйста. Вам не приходила в голову мысль, что Сабина не любит меня?
— Да как вам такое могло прийти в голову? — возмущенно ответил барон.
— Ну, в таком случае, еще не все пропало! Я спасу мою Сабину! Давайте еще раз все взвесим…
Он взял стул и сел напротив барона.
— Первое. Видимо, еще до вашего отказа, граф сам готовил вам нечто подобное. Иначе почему бы ему не попробовать удержать вас? Ведь вы довольно завидный жених. Верно я говорю?
Барон с улыбкой отвечал:
— В принципе, да.
— Разве приказ не принимать вас не был отдан еще до вашего письма?
— По словам Модесты, действительно так.
— Значит этот гнусный брак совершается не только против воли Сабины, но и против воли ее родителей! В силу той самой тайны, наличия которой не отрицаете и вы!
Теперь ответьте мне: какими же качествами должен обладать этот человек, чтобы жениться не только против воли девушки, но и ее родителей. Да ведь только полнейший негодяй может пойти на такое!
Собственно говоря, что-то подобное крутилось в голове и у барона, просто он еще не мог так четко сформулировать свои ощущения.
— Вполне логично. — заметил он. — но все-таки, что же нам предпринять?
— Пока ничего, — ответил Андре. — Во всяком случае, до тех пор, пока мы не узнаем имени этого подлеца. Вначале я было подумал, что надо найти его и убить, как собаку. Но потом решил, что этого делать нельзя.
— Еще бы, — заметил барон, — после этого ваш брак с Сабиной просто стал бы невозможен.
— Сабина просит меня забыть ее. Я постараюсь этого не делать. Я выслежу мерзавца и выведу его на чистую воду. Надеюсь, что вы поможете мне в этом. После всего, что вы для меня сделали…
Барон был взволнован. Его жизнь, до того бесцветная и одинокая, наполнялась поистине рыцарским содержанием. Помогать бывшему сопернику, защищать счастье той, что была дороже всего на свете… Это ли не достойное дело для дворянина!
— Я ваш, — ответил он. — понадобятся деньги — у меня их достаточно. Понадобится жизнь, я и ее отдам с удовольствием, лишь бы Сабина была счастлива!
В дверь кто-то резко постучал. И звонкий женский голос заставил их улыбнуться:
— Гонтран! Вы что, с ума там посходили, что ли? Почему вы не открываете мне?
Барон бросился к дверям.
И через минуту виконтесса Буа-д'Ардон, усталая и расстроенная, упала на диван.
— Что случилось, Клотильда? — спросил барон.
— Гонтран, вы можете меня спасти?
— Если это в моих силах…
— Мне просто необходимо прямо сейчас двадцать тысяч франков!
Барон облегченно вздохнул и улыбнулся.