Рабыня Дома Цветущей Сакуры
Шрифт:
Но… продать себя?
Что могут сделать с девушкой, оказавшейся в рабских браслетах?
– Дознаватель не отпустит Вилана, - следователь кривится и снова отводит глаза.
– Мне жаль, Амелис, но денег у вашей семьи нет. Отец пропил все, до чего мог дотянуться. Ты не сможешь откупиться. Остается только отработать долг. Поверь, год - не такой уж долгий срок.
Отступаю на шаг. Затем еще на один. Под коленями оказывается стул, и я падаю на него.
Следователю легко говорить. Это
Но с другой стороны…
Какой у меня выбор?
Брата увезут уже завтра. И как только его купят на рынке, я могу больше никогда его не увидеть.
Какое бы отвращение я не испытывала к Чжану, но вот Вилана я любила. Он единственный родной мне человек в этом мире. А еще он ребенок. Сейчас ему меньше лет, чем было мне, когда умер мой отец.
Вилан даже не помнит нашу маму. Знает ее только по моим рассказам. А видел лишь на портрете, который когда-то заказал отец у проезжего художника.
Я стараюсь пресекать любые попытки Чжана рассказать сыну о том какой неблагодарной и распутной была моя мама. Напившись, отчим любит порассуждать о нравах современных женщин и отсутствии у них благодетелей.
Я сделаю все, чтобы воспоминания Вилана о маме остались светлыми и радостными.
Но для этого нужно вытащить его из западни, куда он угодил по глупости, и вернуть домой.
Приходится признать правоту следователя. Дознаватель точно не уедет с пустыми руками. Он стал свидетелем преступления и должен совершить правосудие. Моей семье нужно заплатить большой штраф или же отработать его.
Отчаянная мысль забирается в голову. Хочется предложить следователю забрать Чжана. Пусть отец отрабатывает наказание за сына. В шахтах ему самое место.
Но я вынуждена отказаться от этой надежды. Чжан уже согласился отдать сына. Никто не потащит его силком. Предложить себя вместо родственника можно лишь добровольно.
Сглотнув, я вновь смотрю на следователя:
– Хорошо, я согласна.
Мужчина грустно улыбается и кивает.
– А можно я сегодня пойду домой вместе с братом?
– мой голос дрожит. Мне самой не нравится как жалко звучит этот вопрос.
Следователь удивленно поднимает брови. Моргает недоуменно, будто услышал какую-то глупость.
– Я вернусь на рассвете, - обещаю клятвенно.
– Мне некуда бежать, вы же знаете. Оказавшись на тракте, я стану еще более легкой добычей, чем на невольничьем рынке. Сегодня я просто хочу провести вечер с Виланом.
Следователь медленно кивает размышляя. Затем оглядывается. Стучит пальцами по столешнице. Но все же сдается.
– Ладно. Отпущу вас сегодня. Но чтобы вернулась с первыми лучами солнца!
– Хорошо!
– подскакиваю на ноги, ощущая прилив радости.
–
Стараюсь откинуть все мысли о грядущем. Сейчас важно только то, что брата не продадут, и я смогу провести с ним остаток дня.
3
Вилан вбегает в кабинет следователя, мгновенно замечает меня и кидается навстречу:
– Мими!
– радостный возглас отражается от бежевых стен.
Так меня когда-то ласково прозвали мама и папа. А теперь также зовет брат.
Распахиваю руки для объятий, и брат утыкается лицом мне в живот. С такого положения начинает невнятно тараторить:
– Я просто хотел сделать тебе подарок. У меня бы все получилось, если бы не тот дяденька с усами! Этот браслет все равно несколько лет лежал на витрине, его никто не покупал. Значит, он никому не нужен! А ты всегда его так хотела. Мими, я не хотел ничего плохого. Я даже вернул бы браслет обратно. Я хотел, чтобы ты поносила его хотя бы день! Мими, ты мне веришь?
Глажу брата по темным волосам и кусаю свои губы, чтобы не выпустить на волю эмоции.
Мне удалось обменять свободу брата на свою, но… теперь мне придется оставить Вилана здесь. С моим отчимом. Как я могу быть уверена в том, что Чжан не причинит ему вреда? Что не будет забывать купить еды домой? Что его дружки по бутылке не сожгут или не разграбят дом окончательно?
– Я не хочу на шахты, сестренка!
– Вилан поднимает на меня ясные голубые глаза - мамино наследство. Наклоняюсь и легонько целую его в лоб:
– Ты останешься дома, Вилли. С тобой все будет хорошо.
– Правда?
– на лице мальчика расцветает улыбка. Сначала неуверенная, но с каждым мгновением все более радостная. Его радужка будто наливается насыщенным цветом, как бывает всегда, когда он переживает хорошие эмоции. Иногда мне кажется, что его счастливые глаза могут светиться в темноте.
– Да, - я несколько минут смотрю брату в глаза, не решаясь ничего сказать. А потом резко выравниваюсь.
– Меня простили, Мими? Ты уговорила дядю?
– брат прыгает вокруг, восторженно заглядывает мне в лицо.
Я поворачиваюсь к следователю. Мужчина замер у входа. В его взгляде сочувствие, а губы плотно сжаты. Он прячет руки за спину, придерживая дверь, будто выпускает меня из клетки.
Киваю ему с благодарностью. Знаю, что он действительно ничего не может поделать. Кто он - служащий крохотного городишки - против доверенного дознавателя самого префекта.
– Идем домой, Вилли, - протягиваю руку, не глядя на брата. Он продолжает щебетать что-то про то, что больше так не будет. А я так и не решаюсь ничего ему сказать. Поговорим дома.