Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать
Шрифт:
— Так это он предатель?! — рычит он, откатываясь за кадку с цветком и стулья для посетителей. Оттуда начинает осыпать Трюггви заклинаниями: огненными, ледяными, воздушными, но ни одно из них не может преодолеть руническую защиту.
— Вы знали? — выдыхаю удивленно, присоединяясь к атакам.
— Я чувствовал, что предатель здесь, но подозревал тебя! — признается он откровенно.
— Что здесь?.. — из раздевалок выходит удивленный рядовой Марисон с напарником. В их сторону летит град ледяных стрел, но он успевает прикрыться щитом и отпрыгнуть за поворот.
Трюггви только
— Он рунолог! — кричу Вигбьорнсону практически в ухо, так как от взрывов вокруг почти ничего не слышно.
— Я понял, — рычит он, но, очевидно, не осознает.
— Он рунолог. Он использует эти рисунки, чтобы нападать! — разжевываю ему.
Вигбьорнсон, наконец, соображает, оглядывается на испорченную мною стену. Ухмыляется криво:
— Прикрой! — орет мне в ухо, а потом кастует заклинание земли. Сперва ничего не понятно, но потом пол под нами начинает вибрировать, каждая каменная плитка вырывается из фиксирующего ее раствора и начинает сталкиваться с остальными. Трюггви орет что-то, пытается накрыть нас ледяным шквалом. Мелкие колкие песчинки пробивают щиты, хотя я ставлю их в несколько слоев, пытаясь не мешать концентрации Вигбьорнсона.
Наконец, пол вздыбливается разбитыми плитками, вьюга теряет свою силу, капитан выдыхает устало:
— Мы победили?
— Он сбежал? — пытаюсь разглядеть что-то в тумане и пыльных облаках. Температура в холле теперь явно ниже, чем на улице — от выдохов изо рта появляется облачко пара.
Капитан, пошатываясь, поднимается на ноги, ругается нецензурно и выдает:
— Сбежал, гад!
Теперь и я могу увидеть, что Трюггви нет за стойкой. Прежде чем успеваю запаниковать, соображаю, что у меня есть поисковый амулет, так что ему не скрыться. Вигбьорнсон, нетвердо ступая, подходит к стойке — единственному месту, более-менее сохранившему свою целостность.
— Осторожнее, — бросаю ему в след, вспоминая манеру этого убийцы оставлять «подарочки» для полиции.
Капитан небрежно отмахивается, делает шаг вперед… стойка взрывается с огромной силой, пламенем охватывая Вигбьорнсона. Ударная волна отбрасывает меня назад, и я врезаюсь в стену. Тело каменеет от боли, я почти ее не чувствую, но знаю, что это самое плохое, это значит повреждения столь велики, что почувствовав эту боль, невозможно остаться в сознании. Потолок над стойкой горит, как и кресла и стоящие ближе стулья для посетителей. Огонь странный, будто все вокруг пропитано маслом: он бежит по штукатурке стен, как
Тянусь к карману, чтобы достать амулет связи и предупредить Рику… резкая боль — кто-то наступает на мою руку с зажатым в ней амулетом. Хрустит разбитый амулет, его осколки впиваются в ладонь.
Перед глазами появляется довольное лицо Трюггви… нет, Агхера. Где он прятался в этом тумане? Дымовая завеса, конечно, вьюга нужна была лишь для отвлечения внимания, любимый его прием.
— Не так уж и неудачно, — бормочет он себе под нос, — все равно мне эта маскировка больше не нужна.
Он что-то чертит на моем лбу, и сознание захватывает темнота.
Глава 81. Драдрерика
Время текло медленно, словно муха, залипшая в меду. Я нервничала и крутила амулет связи с Эриком в руках, но старалась держать себя в руках. Миссис Астридсон пересела ближе к мужу и прижалась к его плечу. Глаза у нее были красные. Он ничего не говорил и не оправдывался, даже старался не смотреть на нее, но она все равно не проклинала его в гневе и не отвергала. Я заметила, как мистер Астридсон мельком прижался к ее макушке щекой, на секунду прикрыв глаза. Потом выпрямился, смерил меня заинтересованным взглядом.
— Как тебя звали в нашем мире? — спросил он на языке подлунного царства.
— Драдрерика, — ответила я. Говорить на родном языке было странно и непривычно, будто язык уже отвык от этих сочетаний звуков.
— «Рык Дракона»… занятно, — хмыкнул он, словно что-то обо мне слышал. Но ничего не сказал больше по этому поводу. — Ты знаешь, как работают рабские ошейники?
— Детские ошейники постоянно впитывают магию из ребенка, не позволяя развиться внутреннему резерву, — сказала, думая, что он об этом.
— Нет, я про тот ошейник, что дается во время клятвы.
Я нахмурилась. Никогда об этом не задумывалась. Потом окинула его взглядом, заострила внимание на шее.
— У тебя нет ошейника, хотя ты был полноценным рабом, когда попал в этот мир.
— Да.
— Как ты от него избавился? Разве это возможно?
— Ты задаешь неправильные вопросы, но я отвечу. Ошейник — это артефакт, которая усиливает энергетическую связь между хозяином и рабом. Без него передавать энергию можно только на близком расстоянии. Плюс он работает как временная батарейка и избавляет раба от лишней энергии, когда хозяин далеко. Поэтому многие рабы предпочитают продолжать их носить.
— Но не ты, — сощурилась я. Он говорил так, будто много понимал в ошейниках.
— Не я. Я знал, что по ошейнику легко найти раба и уничтожил его, как только перенесся в другой мир. Только позже я узнал, что он Закрытый, и мне ничего не угрожает. — Он тяжело вздохнул. — Но это не все. Ошейник помогает устанавливать связь, активирует магию клятвы. Если бы не ошейники… точнее, не магические кристаллы, которые в них вставляются…
— А что в них особенного? — я в этом ничего не понимала.