Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать

Максонова Мария

— Каких «всяких»? — растерялся я.

— Ну… этих ваших… — он отпустил мою ладонь и сделал неопределенное движение рукой в воздухе, — загонов аристократических. Ну, знаешь, как многие: с девкой шуры-муры крутят, а потом: «прости-прощай, у меня давно невеста есть». А девчонки потом в одиночестве детей растят. Без этого чтобы, понятно? Рика — девчонка серьезная, мы все за нее горой. Может, ты маг и сильный, но против десятка магов, пусть и послабее, вряд ли сдюжишь, бока мы тебе по-любому намнем. Понятно?

— И ты не боишься говорить это сотруднику полиции? — удивился я.

— Так ты тут как сотрудник

полиции к свидетельнице ходишь? — он с деланным удивлением задрал вверх тонкие брови. — Или как парень к девушке незамужней подкатываешь?

Я опять ощутил, что щеки потеплели.

— То-то же, — заржал Сиг довольно. — Ты не стесняйся, если у тебя намерения серьезные, то дерзай.

Сам не понял, как, но этот вечер я провел в компании Сигмара в местной харчевне. К нам присоединились еще несколько парней из учеников Рики, и все вместе пели ей дифирамбы и убеждали, что она «классная девица, пусть и с закидонами». И как-то так странно оказалось, что я всех угощаю, но спорить я не стал — не обеднею, цены тут были весьма демократичные.

Утро началось с головной боли, но не мучительной, как в студенческие годы, а довольной легкой, так что я пришел к выводу, что вино в той харчевне подавали вполне приличное. Особой ностальгии добавил тот факт, что сегодня я собирался съездить в Академию Магии, где когда-то учился, чтобы поболтать со своим старым преподавателем.

Профессор теории магии не нашелся на кафедре — у него была лекция. Я решил, что и сам не прочь освежить уроки в памяти, поэтому тихонько зашел в знакомую аудиторию через дальнюю дверь и сел за одну из задних парт. Профессор меня заметил, но не сбился с мысли, лишь дернулся уголок его тонких губ. Это была одна из лекций для третьекурсников по теории энергии:

— Природные источники магии — величайшая драгоценность нашего мира. Мы знаем, что в некоторых других мирах их просто не существует: магам приходится фактически процеживать через свои каналы энергию, в попытках собрать хотя бы крупицы силы. Но наш мир делает это вместо нас. Как вы уже проходили, растения поглощают магию из воздуха. Когда они отмирают и разлагаются, вода размывает сцепленные с магией вещества, в виде раствора они просачиваются под землю и там накапливаются, а затем прорываются в некоторых местах из-под земли обратно в воздух. Таков круговорот магии в природе, — профессор в своей привычной манере шагал туда-сюда и отстукивал ритм своей речи длинной деревянной указкой.

Я с улыбкой наблюдал за тем, с каким сосредоточенным видом все студенты записывали лекцию в тетради.

— Однако, когда-то в самом начале становления магической науки нашего мира, люди вели себя опрометчиво и ставили эксперименты над магическими источниками. Они пытались разными способами их усилить: раскапывали, проводили кровавые жертвоприношения, пытались вытянуть силу из-под земли другими способами, ставили артефакты-уловители, пытаясь поглотить всю энергию и не позволить ей насыщать воздух вокруг. Все эти эксперименты заканчивались плачевно: взрывами неконтролируемой магии, смертями экспериментаторов и даже полным исчезновением источников. Поэтому первый всемирный закон, введенный в нашем мире еще в ту пору, когда в нем было несколько отдельных государств, гласит: «Запрещены эксперименты над магическими источниками». Исток

энергии — это достояние всего общества, всех жителей мира, и порча его является страшнейшим преступлением против человечества.

Один из студентов с первых рядов поднял руку, и профессор кивнул ему, разрешая говорить:

— Но разве с тех времен наука не ушла далеко вперед? Разве теперь мы не можем грамотно и аккуратно…

— Запрещено! — не дал ему закончить профессор. — Что непонятного в этом слове?! Вмешиваясь в течение магии, люди ставят себя выше Богов, создавших наш мир. Эта гордыня много раз подводила их и приводила к катастрофе. Итак, записывайте!.. — и он продолжил диктовать лекцию.

После окончания урока несколько студентов задержалось, чтобы задать какие-то вопросы профессору, я тоже поспешил подойти ближе.

— Мистер Стейнсон, не ожидал вас увидеть, — улыбнулся он мне, узнав. — Вы соскучились по своей альма-матер?

— Боюсь, что я по делам службы, профессор.

Помрачнев, он поспешил отослать студентов и позвал меня в небольшую комнату для отдыха преподавателей.

— Что-то произошло? — озабоченно спросил он, усаживаясь в свое любимое кресло. — Надеюсь, мои ученики не замешаны ни в каком криминальном деле?

— Нет, профессор, я к вам за консультацией.

— Очень интересно…

— Дело в том… — я замялся, как в былые времена, не зная, как сформулировать свои сомнения. Вдохнул-выдохнул, напоминая себе, что я уже не студент. — Дело в том, что у меня есть подозрение, что я нашел новый магический источник, о котором никому не известно.

— Ай-яй-яй, — покачал головой профессор. — Вы совсем забыли, чему вас учили, мистер Стейнсон. К тому же, вы ведь полицейский, разве частью вашей работы не является так же, как и в науке, принцип, что нельзя делать выводы, пока они не подтверждены доказательствами? Вы должны озвучить мне те факты, которые привели вас к этим выводам, а не сами выводы, которые могут быть не верны.

— Простите, — смутился я и со вздохом рассказал обо всем, что узнал о странном месте, не упоминая, впрочем, что это связано с убийствами.

— Это вы про псевдо-источник в парке?

Я удивленно ахнул:

— Вы знаете?!

— Да, на моем веку на эту тему было написано штук пять курсовых и три, насколько я помню, диплома и несколько работ для получения магистерского звания.

— И что там происходит? — я склонился к нему ближе.

Профессор пожал плечами:

— В природе встречаются места, где магия просто скапливается не под, а над поверхностью земли. Так как энергия не прошла через землю, она не концентрированная, а разряженная. Обычно это какие-то низины, специфические провалы в земле или наоборот возвышенности…

— Да, но ведь в столичном парке ничего подобного нет.

— Мы не знаем всех особенностей этого процесса, — пожал плечами профессор. — Возможно, там какие-то специфические почвы, вызывающие этот эффект.

— А возможно, что это все же источник, но настолько ослабленный, что его невозможно засечь. Скажите, что это? — я сощурился, глядя на него подозрительно. Что-то было не так. — Вы ведь знаете!

— Я ничего не могу об этом знать, — растеряв свой легкомысленный настрой, выпрямился в кресле профессор, вызвав во мне еще больше подозрений.