Рабыня по имени Гдэя
Шрифт:
– Пусть не волнуются, – с облегчением засмеялся Макс, – теперь ты не пропадешь.
И сбросил две тысячи на ros-терминал подошедшего бармена.
Девушка поднялась, прихватила лежавший на соседнем стуле узелок и первой уверенно направилась к причалу, где стоял «Альбатрос».
Макс догнал ее и пошел рядом, пытаясь сообразить, как легализовать появление Гдэи на яхте.
– А можно просьбу… хозяин? – приостановилась вдруг девчонка.
– Просто Макс.
– Нет… так нельзя, – заупрямилась она и капитан сразу сдался.
Неизвестно,
– Хорошо. Так чего ты хотела просить?
– Не сообщай обо мне никому… я не хочу стать уткой для наглых папарацци. Просто нет на них ни сил, ни здоровья. И еще… документы мне сделали, я тебе на яхте отдам.
– Ты сняла с моей шеи тяжкий груз, – облегченно выдохнул Макс.
Сейчас не так-то просто пересечь границы даже на яхте. Хотя в аэропорту их будет ждать частный самолет, документы все равно проверят.
– Могу помочь со снятием грузов, – пошутила она и смолкла, рассматривая выстроившихся у борта матросов, с любопытством изучавших нового пассажира.
А Макс от всей души радовался, что среди них нет Норы. С вечера она как обычно веселилась допоздна, сопровождая танцы под луной щедрыми порциями любимых коктейлей, и теперь спала в своей каюте непробудным сном. Загрузка продуктов, топлива и пресной воды никогда ее не интересовала.
Едва оказавшись на судне капитан махнул механику, давая разрешение поднять трап, и вскоре «Альбатрос» торопливо удалялся от редких огоньков Итбаята.
Отправив девчонку в каюту, устраиваться, капитан прошел в рубку и некоторое время бдительно следил за уходящим в ночь островом. В этих водах время от времени случались нападения пиратов, и не всегда удавалось найти похищенные ими суда и людей. И хотя Макс верил и своей интуиции и знанию людей, игнорировать почти невероятную возможность попасть на удочку ловкой мошенницы он все же не собирался.
– Вроде нормальная девчонка, – буркнул ставший к рулю помощник, с которым капитан съел не одну пачку соли.
Но объединяло их вовсе не это. Оба были из той, первой команды, которой довелось обкатывать эту яхту несколько лет назад, и пройденные вместе мили и глубоко спрятанные тайны раз и навсегда связали их надежной нитью крепкой мужской дружбы. Той самой, которой для поддержки не нужны походы по барам и ночным клубам, и которую никогда не разрушить ни воде, ни пламени, ни медным трубам. И ни одной из самоуверенных блондинок.
– Прошлое почти не помнит, имя дали тут, – тихо отчитался Макс. – но рассуждает вроде здраво… Очень просила никому о себе не сообщать, боится папарацци. Впрочем, могла бы не просить… я и сам не собирался. Теперь бы Нору как-то вывести из зоны доступа… надоели ее отчеты.
– Терпи, – сочувственно глянул Игнат, – немного осталось. Или… «сломаем» к утру антенну?
– А это реально? – невольно глянув на огромную тарелку, усмехнулся Макс. – И как тогда мы
– Изымешь у нее телефон, а ноут без усилителя не потянет. А я буду следить… чтобы не достал. Возьми у меня в столе старый роут, начинай ковырять для вида. Если спросит, с чего сломался, скажи ночью был шквалистый ветер… она проспала.
– Да не пошла бы она… еще и врать. Не знаю, почему сломалась. Пусть сама скажет, если знает. Ладно, ставь к рулю Леху, пойдем знакомиться с моей рабыней.
Девчонка команде понравилась, отвечала смело, но не дерзко, не задумываясь над ответами и не мямля. И смотрела открыто, явно не чувствуя за спиной никаких грехов. Может потому никто не засмеялся, когда собираясь идти спать, Гдэя вдруг, ничуть не смущаясь, заявила:
– Хозяин… а можно задать один вопрос… наедине?
– Конечно, – насторожился он, заранее зная, что ничего этакого она не предложит.
– Скажи… это не слишком большая наглость, спросить, что тебя связывает с красивой блондинкой, которая спит в большой каюте?
– Помолвка, – мрачнея, почти с ненавистью буркнул Макс и смолк.
Не рассказывать же совершенно незнакомой девчонке, как Татьяна Ивановна, пройдошливая маменька Норы, буквально приперла его к стенке неожиданным заявлением.
– Макс, вы же хотите помочь Михаилу Павловичу поскорее вернуть себе былую жизнерадостность? Тогда сделайте для него доброе дело… согласитесь на эту помолвку. Вы же знаете, как он заботится о Норе… это будет для него приятным подарком. А я уговорю его подписать документы на яхту… после вашего путешествия.
Макс тогда очень сомневался, что боссу понравится эта идея, но к его великому разочарованию, услыхав весьма обтекаемые пояснения жены, Михаил Павлович неожиданно заговорщицки подмигнул своему бессменному капитану. И категорично заявил, что подпишет дарственную прямо сейчас, чтобы никакие посторонние мотивы не влияли на романтические отношения молодых.
– Я прекрасно знаю, – делая незаметный условный знак, делано вздохнул он, – что моя дочка несколько избалована… и не так просто выдержать ее взрывной характер в течение целого месяца. Но очень надеюсь, что тебе удастся найти с ней общий язык… хотя и абсолютно не важно, чем закончится это путешествие. За одну лишь готовность сделать шаг ей навстречу ты достоин награды, и потому яхта уже твоя… сейчас юристы принесут документы, и я подпишу.
И Макс, глядя в его усталые, полные сочувствия глаза, с содроганием понимал, что уже никуда ему не деться от этой пытки. От шестидесяти проклятых дней и ночей на мотающемся по океану крохотном судне, в компании неугомонной и претенциозной дуры. До невозможного наглой и авторитарной, чего он на дух не выносил в людях. И особенно – в женщинах.
– А расторгнуть… можно? – вернул его в реальность новый вопрос рабыни.
– Даже нужно… – ухмыльнулся он, вспоминая, сколько попыток разозлить Нору по – настоящему сделал за прошедшие дни, – но пока не выходит.