Рабыня

Конклин Тара

В комнату забрел Душка, оценивающе посмотрел на кровать и прыгнул. Он соорудил себе в изножье гнездо из одеяла и начал вылизывать шерсть длинными взмахами тонкого розового языка. Вылизав левую переднюю лапу, он перешел к фантомной правой, язык облизывал воздух, культя кругообразно двигалась.

Лина записала в открытом блокноте: «Характер ущерба: рабство». Потом взялась за интервью, начав со списка респондентов. Имена были мелодичны и бесконечны: Ларкин Пейн, Милли Барбер, Сара Одом, Сидни Боннер, Джон Пейн, Лина Энни Пендеграсс, Селла Перкинс, Маргерит Перкинс, Эндрю Бун, Аманда Оливер, Роберт Брайант, Рейчел Перкинс, Джордж Вашингтон Бакнер, Джон Коггин, Нейл Коукер, Эми Перри, Лиззи Дэвис, Луиза Дэвис, Джон В. Элиот, Джон Эллис, Хелен Одом, Джон Оуги, Льюис Оглтри, Дэниел Филипс, Натан Гант, Клейборн Гантлинг, Дженни Грир, Хендерсон Перкинс, Эндрю Грегори, Бенджамин Хендерсон,

Молли Хадженс, Керри Хадсон, Джесс Микс, Натан Найтен, Сэм Килгор, Люси Кей, Элла Джонсон, Эдвард Ликургас, Бэллам Лайлз, Джейн Оливер, Энни Осборн, Виктория Адамс, Долли Уайтсайд, Белла Робинсон, Эллен Поук, Дайна Берд, Натан Бошан, Айрин Пул, Хэррисон Беккет, Энни Бек, Дж. Х. Беквит, Джон С. Бекторн, Принс Би, Мэри По, Энох Бил, Уэлком Биз, Матильда По, Энн Белл, Оливер Белл, Сайрус Беллус, Сэм Полайт, Керри Поллард, Эдгар Бенди, Минерва Бенди, Аллен Прайс, Уиллис Беннефилд, Керри Брэдли, Логан Беннет, Фанни Берри, Като Бентон, Генри Пробаско, Эллис Беттс, Джек Бесс, Джеймс Бертранд, Элис Биггс, Джейн Берс, Дженни Проктор, Керри Биннз, Рэнсом Симмонс, Роза Симмонс, Эндрю Симмс, Милли Симпкинс, Бен Симпсон, Фанни Симз, Синья Сингфилд, Джеймс Синглтон, Билли Слотер, Алфред Слай, Пегги Слоун, Сэмюэл Смоллз, Арзелла Смолвуд, Сара Смайли, Анна Смит, Клэй Смит, Фрэнсис Блэк, Энк Бишоп, Нельсон Бердсонг, Джозефина Стюарт, Эльвира Боулз, Джон Прайс, Маршалл Батлер, Тайтус Байнз, Энни Стэнтон, Таннер Спайкс, Солберт Батлер, Лора Соррелл, Натан Бирд, Грэнни Кейн, Роза Старк, Мэгги Стенхаус, Шарлотта Э. Стивенс, Лора Колдуэлл, Джефф Калхаун, Мария Каллоуэй, Джордж Скрагс, Абрам Селлз, Сара Секстон, Элис Сьюэлл, Роберта Шейвер, Мэри Шоу, Нельсон Кэмерон, Чейни Спелл, Джесси Спэрроу, Истер Кэмпбелл, Пейшенс Кэмпбелл, Пэтси Саутвелл, Элизабет Спаркс, Фанни Кэннеди, Сильвия Кэннон, Джеймс Кейп, Тилли Кэртейкер, Сьюзен Сноу, Альберт Каролина, Като Картер, Фрэнк Рид, Эстер Кинг Кейс, Чарли Риггер, Джулия Кейси, Сьюзен Касл, Зени Коули, Эллен Кейв, Дора Ричард, Лула Чемберс, Эми Чепмен, Черити Риддик, Сесилия Чеппел, Харриет Читэм, Элис Риверс, Джемс Чилдресс, Мэри Энн Паттерсон, Соломон Паттилл, Керри Аллен Паттон, Марта Паттон, Эми Пенни, Салли Ньюсом, Пейт Ньютон, Лайла Николс, Маргарет Никенс, Маргретт Ниллин, Фанни Никс, Кора Ториан, Нил Арсон, Долли Уайтсайд, Cэм Т. Стюарт, Марк Троттер, Эллис Стрикланд, Джим Тейлор, Люк Таунс, Эдди Винсон, Чарли Ван Дайк, Джон Уэсли, Офелия Уитли, Элис Риверс, Сьюзи Райзер. И еще, и еще, и еще.

Как и в каждом из ее дел, будь то нарушение контракта, возмещение убытков, мошенничество, Лина начала с таблицы. Внутри аккуратных рядов и аккуратных столбцов факты стали чем-то большим, чем просто список имен, каталог трагедий и ошибок; они стали полезными, ценными, разоблачительными. Есть ли образец? Аномалия? Как разворачивались события? Кто были ключевые игроки?

Лина назвала свою таблицу «Характер ущерба» и вписала в столбцы общие типы ущерба, которые обнаружила при чтении.

Характер ущерба

Тяжелая, однообразная работа

Плохие условия проживания

Дети, разлученные с родителями

Мужья, разлученные с женами

Физическое насилие

Сексуальное насилие

Отказ в получении образования

Отказ в личных отношениях (например в законном браке)

Убийство

Находя конкретный пример ущерба, Лина вписывала инициалы соответствующего лица и соответствующий номер страницы. Она читала бегло, не вникая в сами истории. В университете преподаватель уголовного права всегда говорил: «Закон – бастион разума. В нем нет места для чувств. Как юристы, мы рассуждаем, наблюдаем, анализируем».

В три тридцать утра Лина осмотрела свою работу.

Когда-то аккуратно организованные расшифровки теперь растянулись белоснежным ландшафтом на покрывале и на полу. Только таблица оставалась упорядоченной и чистой. Лина изучала имена, частоту и виды нанесенного ущерба; она сопоставляла пол и местоположение, возраст и происхождение. Но закономерность не проявилась. Ущерб наносился всем и везде.

Глаза у Лины болели, пальцы болели, ноутбук стал тяжелым и горячим. Сон наяву обо всем, что она прочитала, вспыхивал в глазах бесцветными силуэтами. Лина записала в своем желтом блокноте: ущерб незмерим.

Снаружи проехал автомобиль, дуга света от фар осветила потолок и исчезла. Сверху доносился глухой стук шагов Оскара: он бродил по студии на четвертом этаже. Лина не видела его и не говорила с ним с прошлой ночи; она пыталась не думать о портретах Грейс. Глаза как тарелки, с пустыми зрачками.

«Хватит».

На

стене у Лины висело несколько рисунков, которые Грейс сделала до ее рождения. Четыре небольших карандашных наброска, портреты размером не больше яблока, но необыкновенно подробные, прорисована каждая морщинка и ресничка. Раздраженная пожилая женщина со сжатыми губами, голова в плотно завитых локонах. Подросток с ирокезом и сережками, губы изогнуты в спокойной, довольной улыбке. На каждом указание сложного родства, записанное замысловатой прописью: «сын племянника сестры», «четвертый троюродный брат», «бабушкин дядя». Лина понятия не имела, были ли эти люди на самом деле родственниками Грейс и, следовательно, ее собственными родственниками, или друзьями Грейс, или, может быть, соседями по кварталу, или вообще людьми, которых Грейс однажды увидела на улице. Лина росла, завидуя этим незнакомцам, ведь Грейс уделила им такое внимание, какого никогда не уделяла Лине: Лина никогда не видела ни одного своего портрета, нарисованного Грейс, и до сих пор, думая об этом, она ощущала немотивированный укол обиды.

Дверь студии наверху открылась и закрылась, шаги Оскара послышались на лестнице, а затем в коридоре и под дверью Лины.

– Заходи, – позвала Лина, прежде чем Оскар успел постучать в треснувшую дверь.

Оскар распахнул дверь настежь, так что старые петли заскрипели, и прислонился к косяку, держа руки в карманах. Вид у отца был растерзанный и усталый.

– Просто хотел пожелать спокойной ночи. Работа кипит? – Он указал подбородком на бумаги и книги, разбросанные по кровати.

– Новое дело, – сказала Лина. – Набираю обороты.

– Слушай, давно хотел спросить тебя – как там Ставрос? – сказал Оскар, тщательно изображая безразличие. – Что-то ты давно о нем не говорила.

– Мы расстались. – Лина снова повернулась к бумагам. Ставрос с его очками в проволочной оправе и беззащитным затылком. Когда-то Лина так восхищалась этим парнем. Никто из них не изменился, не в этом дело, просто так сложились обстоятельства, сказали они друг другу, да еще время. Они долго (часа четыре, а то и пять) говорили по телефону. Никто из них не плакал и не кричал, решение было обоюдным, дружеским и ответственным. Она знала, что нужно было рассказать Оскару об их разрыве еще несколько месяцев назад. Ему всегда нравился Ставрос, несмотря на огромные различия в политических убеждениях и профессиях.

– А мне казалось, у вас все серьезно, – сказал Оскар.

– Наверное, так и было. То есть, четыре года – это много. Но это не имело особого смысла. Он в Сан-Франциско. Мы оба так много работаем.

– Любовь не всегда имеет смысл, Каролина.

– Папа, брось. Это звучит как поздравительная открытка. – Она раздраженно подняла на него глаза и удивилась, что у него такое расстроенное лицо. Его глаза скользили по бумагам на кровати Лины, по стопкам книг, по открытому ноутбуку со всей ее писаниной.

– Все хорошо, – поспешно сказала Лина. – Может быть, я просто жду. Жду чего-то такого, как у вас с мамой. – Она хотела, чтобы отец понял: работа, ночные авралы, перегретый ноутбук – это далеко не все, чего она ждет от жизни. Но что-то она сказала не так. На лице Оскара на миг отразилось потрясение, он тут же замкнулся, и Лина пожалела, что упомянула о матери.

Оскар отошел от двери и перевел глаза на пол.

– Ну ладно, открытка идет вниз и ложится спать. Спокойной ночи, Каролина.

Он не поцеловал ее, как ожидала Лина. Просто вышел и закрыл за собой дверь.

– Спокойной ночи, – крикнула Лина вслед, чувствуя себя виноватой перед ним, хотя и не понимая, в чем именно. Разрыв со Ставросом? Сравнение с поздравительной открыткой? Решения, которые Лина принимала каждый день, чтобы выстроить свою жизнь, так не похожую на жизнь отца?

Повернувшись, Лина взяла с прикроватной тумбочки фотографию Оскара и Грейс, копия которой стояла у нее в офисе. На фото ее родители сидели в ресторане, внизу, у рамки виднелись изогнутые горлышки двух бокалов. Левая рука Оскара обнимала плечи Грейс; рук Грейс не было видно, но Лина всегда представляла, что под столом мать держит отца за правую руку – судя по тому, как близко они сидят, какая между ними близость. Оскар казался таким молодым – без бороды, лохматые волосы лезут в глаза, счастливая улыбка на губах. Грейс повернулась к нему, тоже улыбаясь, глаз, видный на фото, сиял, глядя на Оскара с любовью и гордостью. Фотография была сделана после первой серьезной выставки Оскара – выставка была групповой, но галерея – модной, и у него купили картину. Одну картину! Это казалось невероятным, удивительным, как будто они встали на верный путь, сказал Оскар. Девять месяцев спустя Грейс не стало.