Рационализация и утилизация
Шрифт:
– Дела номер сто двадцать семь А и сто двадцать семь Б были рационализированы и утилизированы обувной фабрикой города Торжок, дела номер сто двадцать семь В и Г были рационализированы и утилизированы НИИЧАВО, дело номер сто двадцать семь Д было рационализировано и утилизировано Смоленским молокозаводом, дело номер сто двадцать семь Е было признано иррациональным, трансцендентным, а следовательно, реально не существующим, и как таковое исключено навсегда из памяти народа. Всё.
Формулировка «признано иррациональным, трансцендентным, а следовательно, реально не существующим, и как таковое исключено навсегда из памяти народа»
Самая же лучшая судьба была у тех его товарищей по несчастью – Сириус был уверен, что это были именно люди, – кто попал в НИИЧАВО. Научно-исследовательский институт Чародейства и Волшебства. Это звучало интригующе.
– Спасибо, товарищ Зубо, продолжайте.
– Данные о ближайших родственниках. Мать – Блэк Вальбурга Поллуксовна, в девичестве Блэк, скончалась. Отец – Блэк Орион Арктурусович, скончался. Брат – Блэк Регулус Орионович, скончался.
– Да что у него там, все скончались?! – подал голос Хлебовводов.
– Да.
Наступила неловкая тишина.
– Гррммм… – наконец нашёлся Лавр Федотович. – Народ соболезнует горю своего товарища. Народ не забывает своих братьев и своих матерей. Продолжайте, товарищ Зубо.
– Адрес постоянного места жительства: государство – Великобритания, город – Лондон; Площадь Гриммо, дом 12. Всё.
– У вас всё, товарищ Зубо? Вопросы есть? Нет вопросов? Есть предложение вызвать дело. Других предложений нет? Пусть дело войдёт.
Сириус выпрямился, потянулся и взялся за ручку двери.
В комнате заседаний пахло озоном, крокодиловой кожей, потом и папиросами «Герцеговина Флор». Захотелось почесать ухо и уткнуться носом в угол. Сириус прикрыл глаза и помотал головой, стряхивая наваждение.
С прошлого раза в помещении будто бы ничего не изменилось, всё так же над всеми возвышался сидящий во главе зелёного суконного стола с неизменным биноклем у глаз Лавр Федотович. По правую руку от товарища Вунюкова, запрокинув голову, громогласно храпел полковник. Слева пристроился Хлебовводов. Этот при виде Блэка наоборот привстал. Напротив них вполоборота расположился Фарфуркис с вечным блокнотом на коленях. Выбегалло, прикрытый батареей «Малой советской энциклопедии». Комендант Зубо с папкой в руках. Огромный коричневый сейф. «Народу нужны здоровые сенсации» на стене.
И всё-таки что-то было не так. Взгляды всех присутствующих, обычно обращавшиеся к вошедшему «делу», сейчас смотрели мимо Сириуса, туда, где под табличкой «Представители» стояли четыре – обычно пустых – стула.
Блэк обернулся и столкнулся взглядом с потрёпанного вида стариком, одетым в траченный молью халат серого цвета. Над головой у старика клубились тучи. Внутри туч что-то чуть слышно рокотало, и с каждой секундой этот рокот становился всё отчётливей.
– Ты! – резко сказал старик, глядя Сириусу прямо в глаза, тут же округлившиеся. Говорил старик на староанглийском.
– Я?
– Да, ты!
На этот раз незнакомец ткнул в Сириуса пальцем. Туча над его головой всё разрасталась и темнела. Казалось, что в кабинете сейчас пойдёт дождь. Сириус попятился, чтобы не попасть в
– Что я? – Блэк пришёл в себя от первого удивления и теперь сожалел, что не так хорошо знает староанглийский, чтобы высказать всё, что он сейчас думает. Интересно, если перейти на обычный английский, он сможет ухватить смысл?
– Внучок!
Старик распахнул руки и обхватил уже открывшего было рот Сириуса. И тут, со страшным грохотом туча взорвалась, окатив обоих с ног до головы.
***
То, что этот человек совсем не походил на почтенного старца в сиреневых одеждах, изображённого на карточках от шоколадных лягушек, было естественно. Впрочем, пожалуй кто угодно, хоть раз пытавшийся изобразить его, будь то маггл или волшебник, крайне удивился бы, оказавшись на месте Сириуса, когда долгую и очень неловкую паузу, повисшую в комнате заседаний, наконец прервал голос Фарфуркиса.
– Товарищ Мерлин, – сказал маленький человечек, прикрывшись для верности своим блокнотом, – вы не могли бы повторить по-русски, что вы только что сказали?
– Я сказал, что это мой внук, – прокаркал старик.
– То есть вы утверждаете, что вы являетесь его дедом? – Фарфуркис уставился в блокнот и начал что-то записывать. – Но постойте, у меня же записано, вот, «Ор-и-он Арк-ту-ру-со-вич» и «Валь-бур-га Пол-лук-сов-на». Арктурусович и Поллуксовна, вас в этом списке нет. Или это ваш недосмотр, товарищ Зубо?
Комендант колонии опешил, и собирался было уже ответить, но Мерлин опередил его.
– О ты, недостойный сын своих родителей, забывший заветы своих предков, – казалось, он стал выше, но на самом деле – Сириус заметил как натянулась мантия – подлетел в воздух на фут, видимо, чтобы выглядеть значительнее, – что ты можешь понимать, человек без фамилии, в принципах наследования? Многие рода волшебников Альбиона являются моими потомками и очень гордятся этим!
Сириус молчал. Ему пришло в голову, что эти самые рода, узнай они, от кого ведут свои родословные, были бы очень возмущены.
– Так кем же вы являетесь делу номер сто двадцать семь жэ? – Пропищал Фарфуркис, придавленный авторитетом старого волшебника.
– Этот молодой человек, если он и правда тот, за кого себя выдаёт, является моим, – Сириус затаился, – пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-…
Это длилось долго. Очень долго. Впрочем, подумал Сириус, не так долго, как если бы старый волшебник начал перечислять всю родословную Блэков подробно. Интересно было бы послушать. За это время остальные члены Тройки успели прийти в себя. Хлебовводов оттаял и начал что-то усиленно втолковывать коменданту, Лавр Федотович поднял бинокль и стал сверлить товарища представителя взглядом, а старый полковник, который, услышав взрыв, сиганул, не просыпаясь, под стол, вполз обратно в своё кресло и успел даже крикнуть что-то про поворот правым флангом. Фарфуркис всё старательно записывал.
– …пра-пра-правнуком, – наконец закончил Мерлин, и предупредительный товарищ Зубо тут же подскочил к нему со стаканом воды. Но Мерлин величественным жестом отверг подношение, тем не менее удостоив коменданта лёгким кивком.
– То есть, вы являетесь его восемьдесят-четыре-раза-прадедом, я правильно записал? – уточнил Фарфуркис.
– Восемьдесят шесть!
Фарфуркис дописал ещё два «пра-» и отложил блокнот.
– Спасибо, товарищ Мерлин, товарищ Зубо, я прошу вас внести изменения в дело.