Ради Евы

Трачук Ксения

– Да, очень хотела бы! – подтвердила Ева. – Но особенно хочу максимально изучить само здание, изнутри.

– Ясно… – обречённо произнёс Ренат. – Учтите, у нас на это будет не больше часа… К сожалению, я занят, – добавил он поспешно, чувствуя свою невежливость и полное неумение общаться с иностранцами, а уж тем более с иностранками.

– О, я постараюсь всё делать быстро, – заверила Ева и, миновав очередной пункт досмотра, последовала за своим немногословным экскурсоводом.

Ренату всё меньше нравилось порученное ему мидовское задание: он ощущал себя крайне неуютно из-за присутствия этой худой мрачноватой девушки, постоянно буравящей его своими странными

тёмно-карими глазами. Он сам не знал, в чём было дело: то ли в её едва уловимом французском акценте, то ли в особенном, каком-то закрытом выражении лица, то ли в том, что он уже много лет избегал женщин – не потому, что имел другие пристрастия, а просто потому, что так казалось проще и спокойнее… Как бы там ни было, Левин мечтал отделаться от неё как можно скорее.

– Вот это когда-то называлось «шайбой», – сказал Ренат, когда они оказались в знаменитом круглом фойе на первом этаже.

– Шайба… – с сомнением повторила Ева. – Это как в хоккее, правильно? Хорошо, что здесь включили свет.

– Да уж, включили – и хорошо… – немного невпопад отозвался он.

Договориться с немногочисленной технической группой обслуживания здания оказалось непросто: они и сейчас не до конца понимали, что вообще Левин и его команда делают в этом подлежащем реставрации гиганте.

– Хотите посмотреть актовый зал? – спросил Ренат, когда они поднялись по широкой мраморной лестнице и остановились перед скульптурой Менделеева.

Конечно, Ева очень хотела туда попасть!

***

Отторжение и ненависть – именно это ожидала почувствовать Ева, оказавшись в святая святых МГУ – импозантном актовом зале.

Тоталитаризм, репрессии, насильственная коллективизация, бесчеловечная индустриализация – всё это, тщательно изученное ещё в швейцарской школе, не могло не вызывать у неё отвращения. Штудируя исторические книги и онлайн-курсы, Ева навсегда впитала отвращение к советскому тоталитаризму как к самому ужасному проявлению несвободы. Вопрос, который давно её мучил, – как и почему это продолжалось столько лет, а миллионы граждан безропотно сносили идеологические издевательства? Учитывая высокий уровень образования в СССР, достижения технической мысли, ядерную программу, богатую культурную жизнь!

Стоящий перед ней человек, такой неприветливый и избегающий её взгляда, тоже казался ей одним из тех людей – исследователей, продолжавших дело зашоренных советских бедолаг.

Да ведь даже Анастасья не понимает всего ужаса российской истории! Как она может жить в этой стране? И ещё требовать, чтобы она, Ева, сюда переехала?! Да лучше умереть от рук зачинщиков французской интифады, чем оказаться в этой клетке!..

Однако, стоя вместе c Ренатом посреди гигантского, ярко освещённого актового зала, своим мощным великолепием способного затмить Версаль и Гран-Пале, Ева испытывала противоречивые чувства. Это было по-своему красиво! Очень красиво!

Она могла бы долго любоваться белым потолком с падугами и розетками, массивными латунными люстрами с молочно-белыми рожками, колоннами, роскошная лепнина которых превосходила все греческие ордера. Настоящий шедевр советского ампира – не зря об этом месте говорили именно так!

– А что это там – мозаика? – Ева указала на массивное, во всю стену, цветное панно за президиумом.

– Да, совершенно верно. Уникальное мозаичное панно. Автор, кажется, Павел Корин. Давайте подойдём поближе… Надо попросить, чтобы включили дополнительное освещение… Сейчас позвоню!

– Какие мощные флаги! – заметила Ева, не преминув заснять всё

на свою мини-фотостанцию.

– Знамёна победы, – пояснил Ренат. – Знамёна победы СССР во Второй мировой войне. У нас, как вы знаете, это Великая Отечественная.

– Да-да. У вас – да… – протянула Ева.

– Знаете, я очень хотел бы, чтобы появилась наша, русская, виртуальная вселенная, посвящённая Второй мировой, – неожиданно для самого себя добавил Ренат, которого задел её пренебрежительный тон. – Есть «Пёрл-Харбор», но вы же понимаете, это не то… Обязательно нужно сделать «Сталинградскую битву». Это моя личная мечта!

– Да, но ведь Вторая мировая – прежде всего столкновение двух бесчеловечных режимов! – с авторитетным видом заявила Ева, но тут же осеклась. – Да, я знаю, здесь на это смотрят иначе! – поспешила добавить она: как-никак, обижать этого типа не следовало.

Однако Ренат, наконец посмотрев на неё в упор своими светлыми, ясными глазами, уверенно продолжил:

– Для нас, русских, эта война была прежде всего борьбой за жизнь и свободу! Знаете, если бы здесь присутствовал мой отец, который был историком, он поспорил бы с вами на безупречном французском!

– Как, ваш отец говорил по-французски? – удивилась Ева.

– Да, он учился в Париже… И даже опубликовал несколько книг на французском языке… Увы, я не обладаю глубиной его познаний. Я всего лишь программный архитектор, увлекающийся историей…

– Да, расскажите, пожалуйста, что здесь делаете сами вы… то есть вы сами, – поправилась Ева.

Так и не согревшись в неотапливаемом здании, она решила всё-таки снять bonnet – свою шапку. Действие произвело эффект.

– Что? – оторопев, переспросил Ренат, уставившись на её абсолютно голую голову.

– Так кто вы по профессии и что здесь делаете? – повторила Ева, начиная раздражаться от его изумлённого взгляда.

– Давайте поговорим об этом наверху! – Ренат неуверенно глотнул воздуха и отвёл глаза от своей гостьи. – На нашей базе, как я её называю. Пойдёмте, я покажу, где лифт. А по пути можем посмотреть ещё на несколько мозаик – но, кажется, это будет Дейнека.

***

Лёд растаял…

Час спустя Левин уже не думал о бритой голове, мешковатой чёрной одежде и странных манерах француженки. В конце концов, такая у них мода, что поделаешь! Да и у нас так ходят. Но как можно испортить собственную красоту? Ведь у неё тонкие, редкие черты лица! Совсем не похожа на этих современных дур с бесформенными фигурами и бессмысленными взглядами…

Теперь они находились в бывшем помещении геологического факультета на восьмом этаже. Когда-то великолепно оснащённые кабинеты определённо требовали ремонта: деревянные панели потускнели и покрылись пятнами, кое-где были разбиты стекла, а деревянный паркет потрескался и местами вообще отсутствовал. Но всё это чем-то понравилось Ренату, и он попросил устроить здесь временное пристанище – место, где он мог без помех работать над своим проектом.

– «Советский МГУ» – целый виртуальный мир, где можно будет послушать лекции, посмотреть на самое настоящее заседание учёного совета, прогуляться по жилому корпусу с первого до последнего этажа. Ведь это был целый город – с бассейном, профилакторием, поликлиникой, почтой… Будет доступна даже лестница внутри шпиля! Даже технические помещения! Ничего подобного никто никогда не делал. Поэтому наш проект выбрали для программы Евразиады – это, конечно, не футбол и не теннис, но там будет ещё много всего: не только спортивные соревнования, но и обширная культурная программа…