Ради тебя одной
Шрифт:
– А где она сейчас?
– В Израиле. У мужа. Она для того и вышла за него, чтобы уехать, – пожаловался он. – А я присматриваю за квартирой.
– Как присматриваете? – не выдержал я. – Если полгода не заходили?
– Я прислушиваюсь, – серьезно сказал Боря Прицкер. – Захожу сюда и слушаю. Пока все тихо.
– А почему бы не зайти и не посмотреть?
– Мы прожили с ней двадцать лет, – грустно сказал он, и я испугался, что он сейчас всплакнет. Борис Львович и в самом деле хлюпнул носом, но, высморкавшись, вдруг абсолютно весело произнес: – Она никогда не любила компьютеры, понимаете?
Я
Алька тоже повеселела. Уже через пять минут она орудовала веником и влажной тряпкой, возвращая жилищу человеческий вид.
– Ой, ради бога, – верещал Борин голос. – Это винчестеры, осторожнее! Да, они старые, ну и что из того? Этой фирмы больше не существует, это теперь история! Ой, аккуратно! Это не просто машина, это первый ПиСи с шестидесятичетырехкилобайтным ОЗУ! Может быть, лучше поиграете в «Тетрис»?
Мне поле боя было не видно – я из прихожей звонил Ефиму, – но представить происходящее было легко. И, зная Альку, можно было предположить, что гном скоро будет жить в неузнаваемо чистом доме.
– Ефим Аркадьевич, – сказал я, когда нас соединила Марина, – Алька устроена, я поехал.
– Куда? – поинтересовался он.
– Есть дела, – уклончиво ответил я. – Можно дальше пользоваться вашей машиной?
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Ну, мало ли что. В случае чего, вы ничего не знаете. У меня доверенность, будем считать, что я ее у вас купил. Вы ответственности не несете.
– Что ты темнишь? – разозлился Береславский. – Какая, на хрен, ответственность? Что ты задумал?
– Нет, ничего. Все нормально, до свидания, – сказал я и положил трубку.
Теперь путь мой лежал на его дачу: «его-моя» машина осталась там. Я не был склонен считать, что Ефима вычислят и тем более возьмут в оборот. Скорее по привычке, сойдя с автобуса, пошел не по дорожке, а напрямик, через лес. Не скажу, чтобы это было приятным делом: снега понасыпало достаточно. Но – пролез и вышел к шефовой даче с тыла.
Как оказалось, очень правильно: два баклана отходили от дома к зеленой «Октавии», стоявшей на расчищенной грейдером площадке. Третий, видно, сидел за рулем: двигатель, судя по выхлопу, работал. Один из двоих заметно хромал. Не он ли убил Катерина? Знакомый зуд внутри моего черепа подсказал мне, что нужно остыть. Не желая глупых проблем, я поприседал, помахал руками, приложил снег к мгновенно нагревшейся голове, растер снегом щеки. Вроде прошло. Этого заливающего, все сминающего чувства гнева не было. Я еще немного подышал и потопал к дому.
«Октавии» и след простыл. Я походил по стопам гостей: они интересовались и домом, и баней. Я ужаснулся, представив их визит в тот момент, когда Алька была в бане одна.
Если ребята не полные идиоты, они поняли, что мы уехали недавно. И раз не на шефовой «девятке» – то навсегда. Все это мне на руку. Во-первых, не станут искать «девятку». Во-вторых, предупрежден – значит, вооружен. Их ходы нам теперь известны. Куда они двинутся дальше? К тете Даше? Странно, что ее сразу не нашли. Может, она была на дежурстве? Альку-то точно не найдут: Ефим сказал, что он заскакивает к Боре раз в десятилетие. Соответственно как его «связь» по их базам данных Прицкер проходить не может. Ну и слава богу.
Я
Загерметизировав подручными средствами течь (жена Ефима – тетенька домовитая) и долив тосола из банки в багажнике, я направился к выезду из садового товарищества. По науке надо бы было проверить выезд, но я почему-то был убежден, что «моих» идиотов на «Октавии» там не будет.
Так оно и оказалось. Правда, уже на шоссейке, ведущей только в наше товарищество, встретил большой черный «Тахо», набитый парнями. Они тормознули, но разворачиваться не стали. Только долго смотрели в зеркала. Очень похоже, что ребята по мою душу. Просто не доперли, что машину можно так быстро оживить, да и номера другие. Я был уверен, что они сядут в засаду. Но почему они решили, что мы вернемся на дачу? Те ведь, на «Октавии», уехали.
Машинка бежала по шоссе как новенькая. Я сначала с подозрением смотрел на датчик температуры охлаждающей жидкости – все-таки после моих манипуляций с радиатором теплоотдающая поверхность уменьшилась, – но все было в норме. Не пришлось даже использовать запасных трюков с капельной системой охлаждения. А что, такая незамысловатая штука однажды конкретно спасла наши шкуры в Афгане. Мы вылетели бить караван на «вертушке», а обратно, по ряду обстоятельств, пришлось возвращаться на трофейной машине. Ничего, вернулись.
Плана действий у меня не было, но кое-какие наметки уже складывались. Прежде всего, как это ни печально, надо попытаться уладить дело без войны. Если удастся на них выйти, объясню, что кассета уничтожена и дело закрыто. Как бы тошно мне ни было, пусть эта грязь останется только в моем мозгу. Там и так достаточно грязи.
Если же мир не удастся, то придется посвятить остаток жизни охоте на Жабу. Только боюсь, что этот остаток не будет слишком длинным.
У тети Даши я был уже гораздо более осмотрительным. И не зря. Зеленая «Октавия» все-таки подъехала. Я аккуратно отогнул занавеску, разглядывая седоков. Теперь их было двое, и из машины вышли оба. И оба же направились к нашему подъезду. Логично. Начинать надо с самого «горячего» места. Ищут мои связи. Я сам планировал бы так же. А что, собственно, удивляться: не исключено, что мы с этими ребятами вместе учились. Кстати, какая сволочь меня срисовала? Никто ж ничего не видел? Неужели те двое у входа? Не может быть, слишком мизерная вероятность в чужом городе встретить знакомого.
– Ты что там разглядываешь? – подозрительно спросила тетя Даша.
– Приехали наши гости.
– О-ох, – протяжно выдохнула она. – Что же будет?
– Да ничего. Можем просто дверь не открыть. Не будут же они ломать. Они явно идут бесцельно. Значит, станут звонить в двери и вежливо расспрашивать.
– Может, милицию вызвать? – робко спросила тетя Даша.
– Не поможет. Сам справлюсь.
– Как же ты справишься? Тогда лучше уходи через чердак, там открыто, – жалобным голосом пыталась она отговорить меня от моей затеи.