Ради тебя
Шрифт:
Но сколько бы она ни твердила себе, что так надо, терпеть дальше было просто невыносимо. Слишком много и сразу! Грубые, резкие движения, причиняющие нестерпимую боль… Жадные ладони, елозящие по телу, пальцы в волосах, безжалостно тянущие за слипшиеся от пота пряди, тяжёлое, прерывистое дыхание над ухом.
И лицо Тайгера — безумное, искажённое болью и яростью, слёзы в глазах, полностью затянутых лаковой чернотой. А ведь ему сейчас, заново переживающему свой затянувшийся кошмар, во сто крат больнее, чем ей!
Всхлипнув, она, уже окончательно затерявшаяся между
Горячий, влажный язык скользнул по щеке, слизывая бегущие по ней слезы.
— Солёные... — чуть слышно пробормотал Тай, и это было первое, что он произнес с того момента, как набросился на неё, словно дикий зверь. Джейн отчетливо послышались нотки удивления. — Слёзы? Невозможно!
Последнее слово прозвучало с таким отчаянным отрицанием, что она невольно распахнула плотно зажмуренные глаза и попыталась сфокусироваться на его лице. Дышать вдруг стало легче, адская боль, терзавшая тело, немного отступила, и она внезапно поняла, что Тайгер больше не двигается.
Вот только облегчения это ей почему-то не принесло: в глазах принца плескался такой откровенный ужас, что она едва не задохнулась, в очередной раз оказавшись в опасной близости от того, чтобы погрузиться в чужие мысли.
Но, даже просто заглянув ему в лицо, она почувствовала, что сознание Тая все-таки нашло лазейку через опутавшую его паутину ненависти и отчаяния. Слёзы вот, что это было... Соль и горечь на искусанных в кровь губах...
Демоны не умеют плакать! Она знала это. Вселившись в человеческое тело, они могут выжать из него слёзы, но в своей истинной ипостаси адские отродья на это не способны, как и чувствовать что-то ещё, кроме лютой злобы и ненависти... В отличие от Джейн. Настоящей Джейн!
Осознание этого обрушилось на Тайгера внезапно и неотвратимо, как удар молнии, и, глядя в его широко распахнутые от потрясения глаза, из которых мгновенно ушла демоническая чернота, Джейн буквально видела, как внутри него что-то ломается. Словно прорывает огромную плотину, и тот, кого она знала и любила, высвобождается из невидимых, но неподъёмных оков сорокалетнего кошмара.
Но это не говорило о том, что всё закончилось.
Тайгер всё ещё балансировал на самом краю: слишком уязвимый, слишком эмоционально раздавленный всем случившимся, и рвущее на части чувство вины из-за того, что он сделал с ней, могло столкнуть его обратно в безумие с куда большей лёгкостью, чем все демоны Преисподней вместе взятые. И теперь уже безвозвратно! Джейн чувствовала, что нельзя, ни в коем случае нельзя оставлять всё, как есть. Сейчас проще всего было разжать руки и позволить ему выскользнуть из её тела, чтобы эта обжигающая, распирающая изнутри боль, наконец, прекратилась. Но что дальше? Что будет с Тайгером после этого?!
Мысли метались в голове, словно стая
— Двигайся, — выдохнула она сквозь пересохшие, несмотря на выступившую кровь, губы. — Пожалуйста, не останавливайся! — и сама осторожно, превозмогая боль, подалась бедрами вверх.
Тайгер, приподнявшийся на локтях, уже готовый отстраниться, выйти из неё, дрожа от ненависти и отвращения к самому себе, словно оцепенел. Джейн видела, как на его лице мечутся, гоняясь друг за другом, ужас, вина и желание... да, желание. Дрожащие губы упрямо сжались в хорошо знакомую тонкую линию, и он с иступленным отчаянием замотал головой:
— Джейн... Нет! Что же я... Только не так! Не так...
Её имя, впервые осознанно произнесенное Таем, прозвучало сейчас словно рыдание, но его последние слова, как и горячая, глубинная дрожь тела дали ей понять, что она на верном пути.
Джейн притянула его обратно, так, что их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и снова шевельнулась, напрягая внутренние мышцы. Тело, и без того ниже пояса сведённое судорогой, немедленно отозвалось резкой, вгрызающееся между ног болью, но отступать уже было некуда. — Ну же, продолжай! Мы оба этого хотели...
Фраза сработала, как спусковой крючок, а, может, всё дело было в тугом скольжении её бедер навстречу, Тай внезапно вышел из ступора, всем телом прижимаясь к ней.
На этот раз не было ни бешеной ярости, ни вязкой, удушающей похоти: только нежность, бережная, почти благоговейная. Каждое робкое прикосновение, каждый неуверенный поцелуй, как вопрос: всё ли хорошо, всё ли в порядке, стоит ли мне продолжать?
Джейн больше не пыталась проявлять инициативу, решив, что мазохизма с неё на сегодня вполне достаточно, но и Тайгер, нависнув над ней, опираясь на согнутые локти и колени, по-прежнему не делал ни единого движения там, внутри. Только гладил, ласкал, целовал, прикусывал бугорки сосков, дразня языком покрытую мурашками кожу... Пока она не застонала и, не помня себя, не начала извиваться под сразу же поймавшем ритм Тайгером.
Первое движение заставило её задушено всхлипнуть, мгновенно вызвав из небытия растворившуюся в желании боль, но стоило ему, немного изменив угол, толкнуться сильнее, глубже, задев внутри чувствительную точку, как она забилась под ним будто в судорогах, когда по телу электрическими разрядами разошлась ни на что не похожая сладкая мука. Лицо склонившегося над ней Тайгера слегка просветлело, скорбная складочка на лбу почти разгладилась, а губы, поймавшие первый, вырвавшийся у неё стон наслаждения, растянулись в полузабытой лёгкой улыбке. Ещё несколько осторожных, пробных толчков, которые Джейн встретила уже на полпути, теряясь между болью и удовольствием, и Тай отпустил себя, расслабился, позволив телу играть по собственным правилам.