Ради тебя
Шрифт:
– Ну прям как ваша матушка!
– не слыша ничего, токовала старушка.
– Та тоже через своё доброе сердце мучилась и всех кругом измурыжила. Была б побойчее и ни стряслось бы худого. Ну вот посуди, разве это дело? Нет бы сказать: не мил ты мне, не приставай боле! Так нет, жалко! Уж как она, бедняжка, слезами уливалась, как казнилась! Мне весь передник исплакала, твердила: «Не могу я так больше, Айда, мочи моей нет!» А, может, и впрямь там было что? Может, потому они и сорвались отсель? Сердце-то и на две половинки колется, такое тоже случается.
– Что случается?
– отмерла Тиль.
– Ты про кого говоришь? Это мама плакала?
Служанка сердито глянула из-под оборки снова съехавшего чепца, открыла было рот, отчитать, наверное, хотела. Да так и застыла, быстро-быстро моргая.
– Вы больше слушайте старуху!
– промямлила.
– Я такого наговорю - недорого и возьму. Уж простите, просто сердце зашлось, как сообразила: обворовала нас мерзавка, да ещё своего приблудыша подкинула. Вот ум за разум и зашёл, вестимо. Идите, идите себе, погуляйте в садочке, я пока пирожок спроворю, чайку заварю...
– Ай-да, - приказала Тиль решительно.
– Говори, что знаешь. Мне эти тайны вот где уже сидят, - Арьере попилила себя ладонью по горлу.
– Сама видишь, у меня только глупости и выходят. Но как я могу решить, что правильно, а что нет, если ничего не понимаю?
– А зачем вам решать-то?
– насупилась служанка.
– Чай есть, кому позаботиться! Замужняя дама, да и молодой хозяин тута. Не след вам в головку лишнего брать...
– Рассказывай!
– стукнула кулаком по столу Тильда - звук вышел тихим и совсем неубедительным, зато ладонь заныла.
– Я ведь всё равно узнаю. Кругом люди живут, кто-то видел, кто-то слышал.
– Вот к людям и идите, раз так восхотелось!
– огрызнулась старуха.
– А меня пытать нечего, сплетнями не пробавляюсь.
– А кто пробавляется?
– хитро заехала с другого бока Арьере.
– То мне не ведомо, - отрезала Айда.
– Только коляску вы всё едино не получите, в ней молодой хозяин укатил, - добавила старуха мстительно.
– А лошадь старого хозяина седлать мой старик не станет, копыта она набила, когда давеча господин Карт катался. Вот дождитесь, покуда он вернется, пусть и решает, надоть вам ехать, позориться, чужие россказни собирать, или как приличной барышне дома сидеть след. Коли муж вам не указка, так хоть кузена послушаетесь!
Собственно, Тиль уже и сама сообразила, что без коляски она далеко не уедет. Да и сначала нужно подумать, куда ехать-то, кого и о чём спрашивать. Только от последних слов старухи горло перехватило, будто его по-настоящему рукой сжали: слушаться других - старших, знающих, да и просто всех, кто брюки носит - это, конечно, правильно и разумно. Но...
Что «но» Арьере чётко сформулировать даже для себя не могла. Потому просто встала и ни слова служанке не говоря, вышла из кухни.
***
Профессор Кнедал, вбивающий в каменные головы студиозов основы материалистического анализа, любил говаривать: «Поняв теорию, получить практический результат
Видимо, досточтимый метр никогда не пытался самостоятельно взнуздать лошадь, а седло только на картинке видел.
С теорией Тиль была знакома, по крайней мере, она сама так думала, вот только с практикой выходило не очень. Дядюшкина кобылка, раздражённая бессмысленной суетой, уже начала коситься подозрительно и недобро, а дело с мёртвой точки сдвигаться даже не собиралось. Седло, даром что дамское, оказалось совершенно неподъёмным. Ремни путались не хуже ниток для вышивки, а как уговорить животное взять трензель, Тильда понятия не имела - на просьбу «открыть ротик» лошадь почему-то реагировала нервно.
– Упрямая скотина, - констатировала Арьере, убирая с лица растрепавшиеся в пылу битвы со сбруей пряди.
Кобыла фыркнула, видимо, соглашаясь, и отошла в угол денника - от греха подальше, наверное.
– Это вы лошадку так приласкали?
– поинтересовались за спиной Тиль.
Госпожа доктор с перепугу пискнула, развернулась, чтобы не наступить на хвост собственной амазонки, выбила дикое антраша, и схватилась за воротца денника. Створки, понятно, немедленно раскрылись, любезно позволяя выпасть наружу.
– А вы точно с двумя ногами уродились?
– усомнился мастер Доусен, подхватывая Тильду.
– Чесн’ слово, не шагаете, а только спотыкаетесь, ну точь-в-точь стреноженная.
– Желаете убедиться?
– пропыхтела Арьере, цепляясь за колониста, пытаясь выпрямиться, поправить съехавшую на глаза шляпу, не сломать запястье, как-то очень неудачно вывернутое петлёй стека - и всё это одновременно.
– Да я-то не против, - хмыкнул Джерк.
– Не против чего?
– не поняла Тиль, сдвигая проклятый цилиндр на затылок и едва не ободрав вуаль.
– Так убедиться, сколько у вас там ног, - нахал эдак многозначительно глянул на юбку Арьере, злодейски бровями поиграв.
– Да вы просто... Вы просто наглец!
– выдохнула Тильда.
Понятно дело, хотела-то сказать возмущённо, а вышло удивлённо.
– Ну, эт’ всем давно известно, - невозмутимо согласился Доусен.
– Вы как, стоите? Или ещё чуток подержать?
Вот только тут до Тиль и дошёл весь кошмар происходящего: конюшня, полумрак, конюх-колонист, который фактически обнимает госпожу Арьере. Ну хорошо, не конюх, но обнимает же, нежно так за талию придерживая. Ещё слуги, способные войти в любую минуту. И кузен, который тоже может.
– Вот и ладушки, - заключил Джерк, убирая руку, отходя подальше, к столбу.
– Лошадку-то я привёл, как договаривались.
– Мы с вами ни о чём не договаривались, - пробормотала Тиль, нервно одёргивая жакет, не зная, куда деваться от непонятного: и смущение её одолело, и что-то сильно смахивающее на обиду накатило.
Не то чтобы Арьере так уж понравилось с Доусеном обниматься - да и кому такая наглость понравиться может?
– но взялось же откуда-то разочарование и чувство странной пустоты.