Радикальный стартап: 12 правил бизнес-дарвинизма
Шрифт:
– А я знаю много наркотиков, стимулирующих быстроту мышления, – вставил я, пытаясь с ним согласиться.
Пропустив мою реплику мимо ушей, Билл продолжил:
– Во-вторых, организация человеческой памяти напоминает связанные списки, или блоки данных, или участки с информацией. Когда блок открыт, вы знаете все, что в нем содержится. В каждый конкретный момент времени у человека открыто примерно семь таких блоков, вот почему американские телефонные номера состоят из семи цифр. Это число, конечно, варьируется, правда, в узком диапазоне – примерно от трех до двенадцати, как мне кажется.
Я мог только вспомнить, как в детстве мне говорили, что я не могу одновременно жевать жевательную
– Хотите сказать, мы можем мечтать или размышлять только о семи вещах одновременно? – спросил я.
О-хо-хо! И зачем я придумал 12 правил плюс одно дополнительное вместо всего лишь семи!
– Именно так, но у некоторых из нас это число больше в два раза, что имеет немалое значение при выполнении сложных задач: написании программ, манипулировании генами и все в таком духе.
Надеюсь, при чтении книг тоже.
– В-третьих, – продолжал Билл, – новая, оригинальная мысль эволюционирует таким образом: мозгу хорошо удается оценка, поэтому при генерировании мысли вы используете шаблон – вот почему так важны якоря, – а затем производите изменения и отправляете ее «оценщику», который решает «да» или «нет».
– Вы имеете в виду, шаблон какой-то готовой мысли?
– Точно. Вот почему вы слышите свою мысль впервые, когда озвучиваете ее. С помощью сканирования мозга можно определить количество участков, отвечающих за генерирование мыслей, и опять-таки их число ограничено: от двух до десяти, а среднее равняется пяти. И, разумеется, эти данные не были получены на основании большой выборки населения.
– Итак, у нас есть тактовая частота, количество блоков с информацией и участков, отвечающих за генерирование мыслей, и этого достаточно, чтобы объяснить различия в уровне интеллекта?
– Почти. Очень сильно разнится размер блока памяти. Холстед скромно обозначил этот показатель как «длина Холстеда». Он вывел некоторые произвольные показатели, но обнаружил среднее число двести пятьдесят, примерно пятьдесят строк программного кода, в те времена на Fortran. Однако показатель этот у разных людей заметно различается, и у лучших программистов длина Холстеда составляет шестьдесят тысяч и больше.
– Шестьдесят тысяч против средних двухсот пятидесяти?
– Именно так. Вот качество, которое разнится примерно на несколько порядков, вместо трех к одному или четырех к одному. Чем больше длина Холстеда, тем более сложные проблемы вы можете решать, тем обширнее структура данных, которыми вы в состоянии оперировать.
– Получается, дело не в том, как быстро ты думаешь или сколько мыслей можешь пропускать, все дело в глубине этих мыслей…
– Однажды мне довелось лететь вместе с писателем Моррисом Уэстом, и он сравнивал романистов с талантливыми программистами, мол, они в чем-то похожи. Все дело как раз в длине Холстеда. Чтобы что-то постичь, нужно разложить это на несколько блоков, длина каждого из которых должна быть меньше длины Холстеда. А затем добавлять напластования, пока не получится один блок. Если сложность чего-то составляет, скажем, пятьдесят тысяч по длине Холстеда, некоторым людям потребуется один блок. Однако среднестатистический человек начинает с двухсот, а потом добавляет еще пятьдесят в напластованиях. Это впечатляющая разница в понимании сложной проблемы и в эффективности ее разрешения. Одни на это способны, в зависимости от длины Холстеда, а другие нет.
Я задумался, не имел ли он в виду не только романистов, но и авторов научных книг, но Билл еще не закончил.
– Вот почему производительность этой половины процента настолько важна. Полпроцента разрабатывают проект, а остальные получают возможность работать над составляющими элементами. Именно проект – замысел –
Вот что получается. Продуктивность обеспечивают выдающиеся умы и те, кто работает с ними или на них. Съешь-ка, Гладуэлл!
По пути домой меня охватило смятение. Для меня это не ново, смущение и смятение – мои давние спутники. Но в этот раз оно было вызвано словами, брошенными мимоходом. Якоря – «вот почему так важны якоря» – шаблоны, которые мы меняем, прежде чем отправлять на оценку.
Пришлось покопаться в справочниках. Якоря – это один из терминов поведенческой психологии, который описывает процесс принятия решений. В качестве якоря выступает намек или подсказка к тому, как начать думать о чем-то, якорь можно модифицировать для соответствия той или иной ситуации, и он влияет на поведение. Гипнотезеры используют якоря, чтобы заставить вас совершать определенные действия. Но так же поступают ваши родители, священник, раввин и, вне всяких сомнений, ваш начальник. В этом есть смысл. Кто бы знал, как вести себя в различных ситуациях, не будь якорей честности, моральных принципов, личной заинтересованности или просто доброты, которые обусловливают наши действия? Изучением этого явления занимаются целые области психологии. И так же поступает бизнес и общество. Ричард Талер и Кэсс Санстейн написали книгу «Толчок к правильному выбору» (Nudge) о том, как правительства используют «либертарный патернализм», чтобы воздействовать на поведение людей и уводить их в сторону от неверных решений. Ну а кто решает, что верно или неверно, хорошо или плохо?
В апреле 2010 г. в Weekly Standard была опубликована статья Эндрю Фергюсона, в которой он писал, что многие известные исследования по бихевиористской экономике проводились аспирантами, которые попросту платили студентам-волонтерам за выполнение простейших заданий. Автор статьи утверждал, что подобные исследования едва ли могут служить основанием для серьезных политических рекомендаций по улучшению жизни общества.
То же самое относится и ко многому из того, о чем говорится в «популярной экономике». Процитируйте исследование в подтверждение какой-нибудь эксцентричной идеи и игнорируйте все прочие исследования или контрпримеры, которые с легкостью опровергнут ее. При этом на спорщиков, не знакомых с «литературой», нужно смотреть сверху вниз.
Никто не хочет, чтобы вы были исключительным, никто не хочет верить в то, что исключительные люди вообще существуют. Не обращайте на них внимания. Пока вы создаете будущее, они так и будут делить пирог среди равных.
Как оказалось, Санстейн занял пост главного советника по информации в администрации Барака Обамы, чтобы подталкивать в нужном направлении всех нас, как будто правительство может решать, что хорошо, а что плохо. Возможно, мысль заключается в том, что правительство является исключительным, а остальная часть общества – немытое стадо. Тьфу!
Кстати сказать, пришедший к власти Наполеон убрал из национального девиза 'egalit'e и fraternit'e, заменив их на libert'e и ordre public. Свобода и общественный порядок. Ничего хорошего из этого не вышло.
Так как же найти исключительных людей? Или доказать компаниям собственную исключительность? Сделать это становится все труднее и труднее. Нравится вам это или нет, но начинать поиски нужно с колледжей.
В Северной Каролине у самой границы с Вирджинией находится округ Рокингем. Единственный колледж в этом районе – Рокингемский общественный. Тем не менее борьбой за места в лучших колледжах и университетах страны и тем, что школы взимают по $50 000 в год за обучение, мы обязаны событиям, произошедшим именно в этих краях.